Вологодский режиссер готовит бенефис заслуженной артистки России Людмилы Поваляшко - спектакль «Дорогая Памелла»
Наш гость оказался предельно пунктуальным. Как и договорились накануне, ровно в полдень мы начали беседу.
- Сергей Алексеевич, новое имя на театральной афише всегда привлекает внимание поклонников Мельпомены. Как вас представить нашим читателям? Расскажите о себе все, что посчитаете нужным.
- Родился я в самом центре России, в Челябинске. Случилось это в 56-м году прошлого века. После армии поступил в музыкальное училище имени Петра Ильича Чайковского, где к тому времени открылся театральный курс. Сейчас более или менее крупный город открывает свои театральные школы, потому что очень трудно приглашать молодых актеров из столиц.
- Кто из мастеров стал вашим крестным отцом на театральном поприще?
- Я поступил на курс ученика Товстоногова Игоря Кузьмича Перепелкина. Это был еще молодой человек, но уже владеющий легендарной школой. После учебы меня сразу зачислили в труппу театра имени Цвиллинга. Отыграл я там сезон, после чего перебрался в Свердловский ТЮЗ. Это и стало началом моего путешествия по театрам России.
Семь лет проработал в Вологде, потом переехал в Москву, где по тем временам проходил настоящий театральный бум, открывший большое количество различных студий. Каждому актеру лестно попробовать себя на подмостках театральной Мекки. Я параллельно играл в нескольких студиях, пускался в бесконечные авантюры. Особенно удачные постановки были тогда в «Бенефисе» - Государственном экспериментальном Театре на Покровке, которым руководил Сергей Николаевич Арцыбашев. Он увидел во мне режиссерские задатки и предложил продолжить образование.
Два года я пытался поступить в «Школу драматического искусства» к известнейшему Анатолию Васильеву, но оба раза случался облом. А вот в Щукинском училище мне повезло, хотя и со второго раза. Это достаточно элитное учебное заведение, пронизанное своим неповторимым духом. Поступил на курс очень интересного режиссера Михаила Борисова (многие знают его как ведущего «Русского лото»). Система обучения там построена так, что мастер у тебя один, а преподавателей множество. Так я прошел через руки профессора Паламишева, профессора Тер-Захаровой, заведующего режиссерским отделением Евгения Рубеновича Симонова, тогдашнего ректора Владимира Этуша... После смерти Симонова на его пост пришел Леонид Ефимович Хейфец. Именно под его началом я и защищал диплом.
После учебы у нас с женой был Краснодар, затем молодежный театр в Пензе, где я поставил первые пять спектаклей. Одним из них, «Прости меня!» по прозе Виктора Астафьева, я и защищался.
- Эта работа стала вашей первой постановкой?
- Самым первым спектаклем стали «Эти свободные бабочки» по пьесе американского драматурга Леонарда Герша. После Пензы последовал переезд в Мурманск, через год - Томск, где я задержался аж на семь лет. Именно в Сибири попробовал себя в педагогическом деле, ведя курс режиссуры и актерского мастерства в Томском колледже культуры. На разовые постановки выезжал в Златоуст, в Улан-Удэ. Потом перебрались на родину жены - в Вологду, где на сцене молодежного театра поставил «Карл-сона».
- А сколько же пьес вы реализовали на сцене всего?
- В вашем городе ставлю юбилейную, 25-ю пьесу.
- Как в вашей судьбе возник Северодвинск?
- В Москве на бирже труда мы познакомились с вашим главным режиссером Денисом Кожевниковым, он и пригласил меня. В разное время, но все же мы оба учились у одного педагога - Леонида Хейфеца, что в значительной мере и сблизило нас.
- Сергей Алексеевич, несколько слов о ваших режиссерских пристрастиях в отношении авторов. Есть ли имена, кого вы готовы ставить безоговорочно?
- Конечно. Правда, имена эти, скорее всего, будут традиционны. В последнее время меня все более и более привлекает Шекспир. Все пристальней вчитываюсь в Чехова. Одно из давних пристрастий еще со студенческих лет - Теннесси Уильямс. Это настоящий американский Чехов. Александр Николаевич Островский, Федор Достоевский... Внимательно слежу за современной драматургией. Несмотря на то, что ее в последнее время принято ругать, думаю, ни один театр не может обойтись без современного слова, без речи, которая звучит вокруг нас. Скажем, два года назад я поставил пьесу Василия Сигарева «Черное молоко» - произведение предельно жестокое, но великолепно выписанное автором. Нас оппоненты обвиняли в «чернухе», а тем временем Сигарев удостаивался одной премии за другой - «Эврика», «Дебют», «Анти-Букер», получил грант в Англии...
- Поскольку мы заговорили об авторах, почему вы свой выбор остановили на пьесе Джона Патрика «Дорогая Памелла»? Не кажется ли вам материал несколько слащавым? Здесь, как и в предыдущей пьесе «Странная миссис Сэвидж», одинаковый хэппи-энд: добрая бабушка исполняет заветные желания героев.
- Да, есть такая особенность у этого драматурга. Дело в том, как избежать этой слащавости, превращающей добротный материал в сладенькую рождественскую сказку. Эта пьеса бродвейского направления была написана в 60-е годы и имела многолетний успех на многих площадках Америки, да и всего мира. В Москве, например, она собирала постоянные аншлаги в театре Марка Захарова с блистательной Еленой Фадеевой в за-главной роли. Меня заинтересовала возможность поразмышлять и исследовать ситуацию столкновения чистого и нечистого, человечности и коварства. Я пытаюсь в новый спектакль впустить всю полноту жизни.
- Но дух-то комедии сохранится?
- Обязательно. Обещаю, что весь первый акт люди будут смеяться над героиней, которую играет Людмила Поваляшко. А во втором - кто-то, видимо, задумается, а кто-то и смахнет слезу. Моя сверхзадача - сделать так, чтобы зритель покидал зал с очищенной душой.
- Сергей Алексеевич, желание вполне благое. Пусть оно обязательно исполнится.
Беседовал Александр ГУЗНИЩЕВ