Вечером сестра у меня спросила: «Тебе ночью кошмары снятся? Мне так все время какие-то фашисты, Великая Отечественная война». А я со смехом рассказала, что мне все время снится атомный взрыв. Раз пять, наверное, точно уже было. У меня даже схема действий во сне разработана: хватаю ребенка, выскакиваю на улицу, ищу канализационный люк, и мы прыгаем туда...
В три часа ночи раздался взрыв... Мы с сестрой спали в большой комнате. Электронные часы показывали 3.00. Я вскочила в один момент, сестре крикнула: «Скорее из дома». Схватила дубленку, сунула ноги в сапоги и выскочила из подъезда. Побежала на улицу, чтобы определить, где авария или откуда сейчас пойдет взрывная волна. Сначала я увидела туман и подумала, что это хлор: «Надо скорее домой, намочить полотенца и дышать через них». А потом подняла глаза и увидела обрывки тюля на березах... Это был не хлор. Это была пыль. Дом напротив моего сиротливо показывал оторванную сторону.
Я крикнула бегущей сзади сестре: «Лена, вызывай МЧС и «скорую» - и рванула через снег, зачерпывая его в сапоги, на руины. Тут уже были два парня и девушка. На площадке второго этажа плакали два мальчика лет восьми. Мы полезли их доставать, а потом я остановилась: «Как же я по плитам иду? Под ними же люди...» Один парень скинул куртку и передал мне пацана. Мы его завернули в одежду, малыш был в одних трусиках и маечке. Я кинула на снег дубленку, чтобы он на нее встал. Потом достали второго ребенка. Подъезжали машины. Мы посадили детей в чью-то «Волгу». Тут молодой человек помог выбраться матери ребятишек. Мы спросили у нее: «У вас там кто-то еще был?» «Да, там мои в других комнатах...» - с надеждой проронила женщина. И тут я поняла, что этих комнат нет. Ничего нет... Нет целого подъезда... Господи, так не бывает!..
На маленьких площадках 8, 7, 6-го этажей выглядывали люди. В основном это были дети и женщины. Наверное, эта часть - детские комнаты - не обрушилась. Не было ни одного мужчины. Наверное, Бог пожалел этих малышей. Никто не плакал. Не было истерик. Мы стали хватать куски плит и раскидывать, но толку было мало. Начали съезжаться машины: «скорая», пожарная, МЧС. Сестра схватила меня за руку и потащила оттуда: «Пойдем... Им сейчас помогут...»
Господи, да как же из этой груды камней кого-нибудь можно достать? Толпа, которая собралась через дорогу напротив, выдвигала версии: «Взрыв газа?
Теракт?..» Щепки от рам, разлетевшиеся метров на 100. Осколки стекла, под ногами лежала дверь от ванной комнаты. Это какой же силы должен быть взрыв, чтобы она так далеко улетела? Меня начало мелко потряхивать... Мы побежали домой. Проснулся сын и спросил: «Что там случилось?» Я его успокоила: «Спи, сынуля, это просто взрыв газа...» А про себя подумала: «Что за вранье?» Дома находиться было страшно. В голову пришла неприятная мысль: «А что, если этот был запрограммирован на 3.00, а следующий рванет в подвале нашего дома в 4.00? И подъезд у нас крайний... Нет, Господи, пожалуйста, пусть уж это будет газ. Ну пожалуйста, пусть это будет газ, а не взрывчатка, иначе как же дальше жить?»
Сестра у меня много лет работает врачом и всякого насмотрелась, но сказала, что этот ужас не забудет никогда. Да это и нельзя забыть... Все. С этого дня у тех, кто это видел, началась новая жизнь. Если раньше угроза взрывов была призрачной: «Москва - это так далеко», то теперь стало ясно, что и здесь, в Архангельске, опасность вполне реальна. Ее можно даже потрогать... Вот он, соседний дом...
Ольга ГУНЬКО, корреспондент издательства «Северная неделя»