Павла Петровича многие считают чудаком. И впрямь, какой нормальный пенсионер большую часть пенсии станет тратить на книги, на нужды знакомых и впервые увиденных людей? А он лишь сетует на то, что нужные издания стали не по карману.
С женой расстался полюбовно, дети по городам и весям раскатились - учатся. Кому теперь отдавать добро, перед кем распахнуть щедрую душу? Ругают его: ну что ты, Паша, всякую рвань кормишь-привечаешь. Знаю: он всегда одарит нищего, покормит голодную живность, поможет любому, кто действительно ждет помощи. Сколько он вбухал денег на реставрацию часовен-погорельцев, не говорит. Думаю, много. Хотя к религии Павел Петрович равнодушен. Говорит:
- Я делаю то, что делаю. И не задумываюсь об этом. Знаешь, я не вписался в скользкие ветки дикого русского капитализма и на одном вираже улетел в кювет, где и прибываю в относительном здравии. Иной раз поглядишь со стороны - оторопь берет. Ну откуда в людях наших столько непонятной злобы, ненависти, жестокости? И где? В Северодвинске, который всегда славен был гостеприимством и дружелюбием.
Тяжела жизнь, паскудна порой, но надо, просто надо оставаться собой. Пусть мне худо - многим еще хуже. Я не обеднею на «пятерку», если отдам ее попрошайке. И не оголодаю на кусок хлеба, брошенный животине. Не я - мир изменился, я всегда был таким. Да, пасмурно в небе, и солнце засияло пока лишь над боярскими макушками. Ну и что? Ген агрессивности заложен в каждом, да только в слабых он проявляется. Не клеится что-то, беспросветье настало, все - толчок сделан, зверь выполз наружу. Либо в пьянство, либо в злобность, дальше по накатанной... Истинному добру научить нельзя. Или есть, или нет. Третьего не дано. Маску доброго дядюшки с голливудской улыбкой примерить может любой. А что толку? Если душа черная, таковой она и останется, в какие бы одежки ты ни рядился. Я же высоко поднял планку, опустить уже права не имею. Кстати, лицемерие и фальшь очень тонко чувствуют дети и животные. Эту публику не обманешь, чем бы ты их ни задаривал... Испачкаться в дерьме легко - отмыться ой как трудно. Вот и вся философия, а ты тут начал возносить меня до небес.
Блаженный? Святой? Нет, обычный он человече. Может и хама громогласного на место водрузить, благо, что здоровьем бог не обидел. Льнут, тянутся к нему и люди, и звери, хотя ярлычок «чудак» еще болтается на пуговице его пиджака.
- Какой-то магнетизм от него исходит, доверяешь ему сразу и навсегда, перед таким не стыдно и выплакаться, - поведала холодная с виду и уверенная в себе дама.
- Меня как-то совком обозвали, - вспоминает Павел Петрович. - Посмеялся я над деятелем этим. Из бывших коммунистов, кстати. Совок, говорю, так совок, не самая худшая утварь. А на власть Советскую грех обижаться. Она на ноги меня поставила, образование высшее получил, детей поднял - что еще человеку нужно? Ананасов и рябчиков я и тогда не хотел, да и сейчас не хочу.
Простодушный мудрец, интеллигент до мозга костей, творец не требующих объяснения поступков, Павел Петрович спешит делать добро. И пока живут люди такого толка, мы обитаем в цивилизованном мире, а не превратились в дикое стадо вырвавшихся из клеток обезьян.
Александр ТОКАРЕВ