Новый век принес новую проблему - проблему-2000. И не мировой компьютерный сбой, как многие боялись, а языковой.
Поначалу было весело, когда народ с утреца слегка заплетающимся языком пытался выговорить этот самый новый год. Получалось далеко не у всех. Потом стало не до смеха, поскольку изо дня в день слышали « в дветысячном году будет разработан... Дветысячный год станет отправной точкой...» Месяц за месяцем проходили, а число всяких руководителей, депутатов разных уровней, которым так и не удалось правильно назвать год, не уменьшалось. Думалось, уж в 2001 такой проблемы не будет. Прошел 2001, 2002, 3-й, наступил 2004 год. Поднаторели? От зубов отскакивает? Ни боже мой! На заседаниях городского Совета все так же вздрагиваю, слушая депутатов и чиновников мэрии: двухтысяча или двухтысячно первый, второй, четвертый.
На днях каждому депутату Госдумы нового созыва вручили очередное издание карманного словаря русского языка. Специального, доработанного и дополненного. Бесполезно. Как-то так исторически сложилось, что чиновничий язык с русским не в ладах, и проигрывают Пушкин с Толстым по всем статьям.
«Более чем в полтора раза ниже по сравнению с соседними регионами происходит рост индекса потребительских цен...» - эта цитата из пресс-релиза администрации Кемеровской области. Сразу и не въедешь, о чем, собственно, речь.
Но это цветочки по сравнению с текстами всевозможных законов и постановлений. Вот где во всей красе, вернее уродстве, каждая строчка железобетонным канцеляризмом глаз протыкает. А потом удивляемся, почему смысл текстов доходит только до 3% россиян.
Обида депутатов за наш засоренный, испоганенный иностранными словами великий и могучий русский язык вылилась в решение принять закон в его защиту. Например, хотя бы в официальных бумагах дать бой иностранщине и не допускать употребления просторечных, пренебрежительных, бранных слов и выражений. О безграмотности речи и казенщине, естественно, ни слова. Законопроект «О русском языке как государственном языке РФ» за несколько лет одолел два чтения. Очередное мертворожденное дитя. У нас, к сожалению, таких - целое кладбище.
В Италии, стране южной и темпераментной, не так давно законом разрешили использовать ненормативную лексику в стенах парламента. Наши депутаты - итальянским не чета, за нравственность горой, но что касается мата, тут не все так просто, как кажется. Мне, например, слова Юрия Лужкова «Организовать проведение работ по праздничному оформлению...» кажутся гораздо опаснее нецензурщины. А депутатская попытка искоренить мат напоминает усилия деликатной вахтерши, которая, сказывают, вместо словосочетания «бабье лето» говорила прилично «женское лето».
Народу хочется заботы о его нравственности, хотя бы о чистоте его языка. Ничего, что сапоги рваные, жареная картошка с селедкой - праздничный обед, пенсия уходит на оплату коммунального необслуживания... А все-таки есть подозрение, что забота наших слуг о нашем языке и отсутствие заботы о наших сапогах и обеде как-то связаны...
Елена ОГОРОДНИКОВА