Встречи, встречи, встречи... В стороне от промышленных центров люди приходят как на исповедь. Жалуются на власть, на временщиков от крупного бизнеса, которых интересует только сырьевая база лесопунктов. Вырубили, а что после себя оставили?
Да кого ж это волнует... Не больше порядка и в сельском хозяйстве. Николаю Киселеву все это известно, можно было бы и не тратиться на поездки в областную глубинку. Только, когда ты смотришь людям в глаза и к концу разговора чувствуешь их поддержку, лишний раз убеждаешься, что северяне - народ трудолюбивый, смекалистый. Им не нужен поводырь, мессия, если хотите, важно создать в регионе условия, которые открывали бы перед людьми понятные и ясные цели.
- Взять Вельск, - делится впечатлениями Николай Иванович. - Еще недавно работники местного молкомбината, наверное, смотрели бы на меня как на конкурента. Были сомнения, получится ли разговор. Приняли же тепло, понимали друг друга с полуслова. Что волнует вельчан? Им есть с чем сравнивать то, как они живут. Рядом - та же Вологодская область, где крестьяне своего губернатора боготворят. А у нас все наперекосяк, словно другое государство. Фермы закрываются и, если сокращение поголовья скота не остановить, то с рынка молочной продукции соседи нас просто вытеснят.
Разоряется не только село. Возмущает людей и то, как хищнически истребляется в районе лес. Это та отрасль, с которой вельчане всегда связывали свое благополучие. Все же на глазах людей творится. Сегодня всем заправляют крупные лесоперерабатывающие комбинаты, которым дела нет до того, что будет с людьми, если закроют леспромхоз. Бросили делянки и ушли. Мне понятна логика руководителей ЦБК. Они ведут себя вполне рационально. Если нет контроля со стороны областной власти и все дозволено, то какой смысл заниматься «благотворительностью», строить для лесозаготовителей жилье, думать о местных школах, о досуге людей. Скупив акции леспромхозов, они получают круглый лес, по сути, по себестоимости. Скосили лес поблизости от существующих дорог, увеличились затраты на кубометр заготовленной древесины - все, производство сворачивают. И никакие мольбы не помогут. У одних - сверхдоходы, другие прозябают в нищете.
- Выходит, во всем виноваты власти?
- Ну не винить же за спад производства в лесопромышленном комплексе вальщика леса, который, ползая весь день по пояс в снегу, достойного заработка не имеет. Что толку говорить ему о сказочных богатствах края, когда тот не уверен, что не потеряет и эту работу.
- Не сгущаете краски?
- Если бы, сообщения о банкротстве леспромхозов просачиваются в печать. Что за этим стоит? И не делается ли это умышленно? Я склоняюсь к такому выводу. Если кто смотрел американский фильм «Красотка», тот помнит, как герой картины по дешевке скупал предприятия, а после распродавал их активы по частям. Сколотив таким образом огромное состояние. Но бог с ней, с Америкой. А чем не пример с банкротством Уемской птицефабрики? Схема одна. Когда власть позволяет крупному бизнесу разорять людей и при этом утверждает, что не ее дело вмешиваться в споры «хозяйствующих субъектов», то я этого не приемлю.
Если не кривить душой, то термин «банкротство» следовало бы употребить к состоянию экономики всей области. По крайней мере, ее базовые отрасли - рыбная, лесная, сельскохозяйственная - находятся в стадии стагнации, объемы их продукции год от года снижаются. Преодолеть негативные для региона последствия можно двумя путями: либо вводя внешнее управление, либо меняя самого управляющего. То есть - губернатора.
В конце концов от того, насколько эффективной станет промышленная политика в области, зависит наполнение бюджета. Надо уметь самим зарабатывать, не полагаясь лишь на дотации из Москвы. Тогда появятся деньги и на медицину, и на образование. Ненормально, когда в той же вельской школе учитель получает полторы тысячи рублей, а директор школы - 3700.
Скажут, их зарплата растет. Вот и младшему медицинскому персоналу чуть не вдвое больше станут платить. Звучит ободряюще. А по существу, если сравнить эти добавки с тем, как растут тарифы за тепло, свет, услуги ЖКХ, то окажется, что доходы северян катастрофически снижаются.
- Но, чтобы увеличить денежные поступления в областную казну от тех же предприятий лесопромышленного комплекса, им необходимо преодолеть точку падения... Каким образом?
- Когда-то в администрацию области пришли директора, представители науки, чтобы создать экспертный совет. Он недолго просуществовал. Потому что к их мнению никто не захотел прислушаться. А в управлении без анализа, без прогнозных оценок, как поведет себя рынок, долгосрочную программу развития отрасли не построишь.
Нужна воля. Нужно предсказуемое поведение власти, чтобы в регион пришли серьезные инвесторы. Тогда можно будет говорить о привлечении кредитов для сезонной заготовки древесины и о строительстве дорог. Только не на условиях, которые выдвигают сегодня лесопромышленники. Они хотят как? Чтобы в дороги вкладывались деньги федерального и областного бюджета. Нет, участвуйте в долевом строительстве и сами.
- Кстати, когда вы возглавили молокозавод в Архангельске, как выходили из кризиса?
- Очень пригодился опыт работы в ВПК. На предприятиях Центра атомного подводного судостроения класс специалиста определялся не только базовым образованием. Когда я пришел в сдаточную команду, которая ходила в море на испытание АПЛ, диплом инженера-наладчика систем защиты реакторов без постоянного самосовершенствования не давал никаких преимуществ. Спрос за качество того, что делаешь, был строжайший. И позже, когда возглавил на СПО «Арктика» третий отдел, где реакторы проходили стендовые испытания, все начиналось с подготовки производства, с составления сетевых графиков, в которых определялся порядок операций, указывался срок их завершения. Такой порядок был заведен и когда мы строили в Северодвинске завод по изготовлению электронной начинки для АПЛ «Полярная звезда».
Правда, на Архангельском молочном заводе пришлось начать не с графиков, а с того, чтобы убедить людей, что мы сможем вывести предприятие из кризиса.
Кстати сказать, тогда, три года назад, кризис охватил не только наш завод. Простаивало подобное производство и в Северодвинске, а ходоки из крестьянских хозяйств стучались в двери агропромышленного департамента с одним вопросом: куда можно сдать молоко?
Каких только графиков тогда не рисовал. Во-первых, рассчитал, когда, какому подразделению на заводе будет погашен долг по зарплате аж за четыре месяца. То же и с кредиторами. Но начали мы с ремонта котельной, инженерных сетей, с того, что покупали технологическое оборудование, которое позволило выпускать продукцию высоких потребительских качеств.
- Вам удалось потеснить с молочного рынка производителей из Вологды, но не факт, что завод сможет удержать позиции. А если завтра крестьяне увеличат цену на свое сырье?
- Чудес не бывает. Если не поможем крестьянству или тем, кто покупает молоко на прилавке, тогда северяне своим рублем поддержат производителей из соседних областей.
Мы словно живем в области кривых зеркал. На днях я встречался с представителем крупнейшей строительной компании из Москвы. Обсуждали, как можно реанимировать областной строительный комплекс. Бизнес готов прийти к нам с деньгами, с новейшими технологиями, позволяющими, в частности, возводить деревянное жилье. Из своего, архангельского леса. Для этого им нужно одно условие: высокий кредит доверия власти.
Я - управленец, и мне понятно, почему сегодня крупные инвестиции приходят на те же предприятия ГРЦАС в Северодвинске. Да потому что директорский корпус Севмаша, «Звездочки» имеет высочайший деловой рейтинг не только в правительстве России, в окружении президента, но и среди таких крупнейших структур, как «Роснефть», «Газпром». У области есть шанс развивать таким образом не только машиностроение. Все будет зависеть от выбора северян, кому они доверят власть.
Александр ИВАНОВ