«Изъятое вернуть владельцу». Такое решение было принято тридцать лет назад
В «Вечернем Северодвинске» за 5 февраля был опубликован судебный очерк Натальи Кологреевой «Обратная сторона коллекционной медали». Речь в нем шла об афганских медалях, изъятых у коллекционера вопреки закону еще в мае 2000 года. И до сих пор не ясно, где медали сейчас находятся.
Подобная история, только с другим финалом, произошла со мной еще в прошлом веке. Бабушка и дедушка подарили мне старинную икону. На обороте доски стояла дата - 1767 год и автограф иконописца. В семидесятых годах, отправляясь в командировку в Ленинград, я захватил подарок с собой, чтобы в Русском музее определить его ценность. Но в аэропорту Талаги осматривавший мой портфель милиционер изъял икону, сославшись на какое-то постановление облисполкома. До конца посадки оставались минуты, времени для объяснений не было, и я улетел, оставив ценную вещь у милиционера. Причем никаких документов, подтверждающих изъятие, я не получил.
Вернулся в Архангельск поздним рейсом, в отделении милиции Талаг никого, кроме дежурного, не оказалось. А он об иконе ничего не знал. Уже из Северодвинска я послал запрос начальнику милиции и, на удивление, вскоре получил ответ, что моя икона передана в отдел культуры исполкома. Там сказали, что ее поместили на хранение в краеведческий музей. Его сотрудница, дама с менторскими интонациями в голосе, поведала мне по телефону, что ценность иконы так велика, что хранить ее дома я не имею права (не по Сеньке шапка). И что святыня навсегда останется в коллекции музея.
Наконец сообразив, что в одиночку мне никогда не одолеть мощь чиновной бюрократии, я отправил заявление в прокуратуру области. Очень быстро получил конверт с копией прокурорского предписания начальнику милиции Талаг вернуть изъятое владельцу. А дня через два меня навестил работник милиции в цивильном костюме и, извинившись за происшедшее, под расписку вернул мне икону в целости и сохранности.
Во времена авторитарного брежневского режима вся эта история длилась не более полутора месяцев и закончилась для меня вполне благополучно. Через тридцать лет, в теперь уже демократическом государстве, для разрешения практически такого же конфликта потребовалось уже четыре года. Причем потерпевший не получил назад свои вещи. Поистине, все познается в сравнении...
Кстати, по рассказам бабушки, икона в первозданном состоянии была обрамлена серебряным окладом. Бабушка с дедом в двадцатые годы, чтобы не умереть от голода, обменяли его в архангельском «Торгсине» на продукты. Через семьдесят лет икона разделила судьбу оклада. В 1996 году, когда в период воцарения звериного капитализма не выплачивались ни пенсии, ни зарплаты, нашей семье, чтобы не умереть с голоду, пришлось ее продать. А те средства от продажи, что остались не проеденными, превратил в ничто дефолт 1998 года...
Лев САМЫЛОВ