Сижу однажды на лавочке, воробьев приставучих ублажаю. Семечками.
Присаживаются рядом Денис и Димон - с нашего двора ребятишки. С ними сеньорита годков пятнадцати. Два Д еще в прошлом году в школу ходили. Сейчас к взрослой жизни прикидки делают. Слышу, разговор у них не какой-нибудь, а литературный. Димон горячится:
- Да ничего этому Дантесу не было! Слинял он без проблем в свою Францию и там уже в тюрягу загремел.
- Ты это о ком? - интересуюсь.
- Да об этом козле, что Лермонтова замочил. Дениска базарит, что царь его посадил, а я говорю - нет.
- А кто тогда Пушкина убил? - изумляюсь.
Молодежь переглядывается, морщит чистые лобики. Думает.
- Может, Мартынов? - провоцирую историческую ложь.
- Во-во, он самый! - довольно загалдели юные литературоведы.
Между тем сеньорита была отправлена товарищами в ближайший ларек. За пивом. Диспут продолжался. Знатоки изящной словесности поведали несведущему мне, что Пушкина «загасили» в Питере. А Лермонтова - в Чечне. Мокродел Дантес после этого ушел горными тропами во Францию. Где его «сунули в узилище». Потом он сбежал, нашел клад и разбогател.
- Да вы что, дядя, кино не смотрели? - вступила в разговор вернувшаяся сеньорита. - Граф Монте-Кристо, вот он этот самый Дантес и есть.
Тут я не выдержал и заржал так, что прыснули в панике воробьи, а шествующая мимо дворняжка подняла ухо и укоризненно тявкнула.
- А вообще, дядь Саш, - продолжил Димон, - нам эта русская литература тыщу лет не нужна. В школе достала. Я барменом устраиваюсь, а Дениска на охранника хочет выучиться. Кто нас там спросит про Пушкина?
В этом он был прав, и ответить мне было нечего. Нет, Димон с Денисом нормальные пацаны, дураками их не назовешь. Они разбираются в иномарках, курсах валют, сложнейшей технологии «купи-продай», в новомодных музыкальных течениях. Другое плохо: они не читают книг. Совсем. Есть телевизор, есть компьютерные клубы и игровые автоматы.
Не бросаю камень во вспаханный огород педагогов-словесников. Они из последних сил вдалбливают в стриженые головы вечные истины, пытаясь раздуть костер любви к отечественной классике. Порою тщетно. Современной молодежи это не в кайф, им скучны страсти девятнадцатого века. Они дети своего времени. Прагматичное и жесткое новое поколение с хрустом вдирается в сверкающий мир изобилия и шелеста «зелени». Долларовой. В этом иллюзорном мире великим и несчастным русским классикам просто не нашлось места. Они отменены - за ненадобностью.
Александр ТОКАРЕВ