Вначале было слово

Еще не было города, а библиотека уже работала

Передо мной, семилетней девчонкой из северной глубинки, едва научившейся читать, лежит книжка «Без языка», в дешевеньком мягком голубом переплете, изданная явно до революции. Ее принес домой из читальни с несколькими десятками книг один из самых грамотных сельчан, «питерец» с золотыми руками, глава самой большой семьи Иван Николаевич Пуминов, - отец моей подруги Вали, которая с годами станет завучем в северодвинской школе №6.

УЖАСАЮСЬ: что это значит - без языка? На всякий случай проверяю, открыв рот: на месте ли мой собственный язык, обнаружив, успокаиваюсь, навсегда запомнив имя автора - Виктор Галактионович Короленко. Книга с той поры входит в мою жизнь навсегда. Летом 1937 года я впервые приехала на Судострой, где уже работала моя старшая сестра.

Побывала я и в клубе. Скорее, то был обычный одноэтажный барак. На одной из скромных табличек прочитала «Библиотека». Спустя несколько месяцев шла в библиотеку уже с намерением проситься туда на работу. Между стеллажами по-хозяйски расхаживала маленькая грузноватая женщина, с пышной гривой седеющих волос и пенсне на крупном носу. Ее серые глаза источали волю и уверенность в себе. Это была Дора Наумовна Игудесман известная, как мы вскоре узнали, в московских кругах библиотекарь, пожелавшая связать свою жизнь со стройкой на Севере.

Дора Наумовна приняла меня на работу. В это время появился среди нас и единственный мужчина Федор Александрович Киселев, а попросту Федя, ибо был еще очень молод. Все мы очень привязались к этому чистому, славному парню, провожали его на службу в армию, переписывались, горевали, когда пришло извещение, что Федя пропал без вести... Служил он в Латвии и попал в самые тяжелые и кровопролитные бои. В городской Книге Памяти есть его имя.

А тогда, во время «великого переселения», все повозки, груженые книгами, двигались от монастыря к дому №31/13 по Беломорскому проспекту, «сияющему новой застройкой». Однако, радость новоселья оказалась неполной: две трети одноэтажного дома на углу Беломорского - Республиканской заняла столовая. Надо сказать, что работали мы в условиях полного дискомфорта. Соседские отношения со столовой были такими, что мы не имели водопровода, простите, и туалета, что вынуждало нас вести поистине аскетический образ жизни, в крайних случаях забегать в дом №27 по Беломорскому, откуда нас ни разу не попросили... Таким образом два очага: сугубо материальный, если не сказать иначе, и культуры оказались в положении двух противодействующих сил, стараясь выжить друг друга, пока авария отопления в 1942-43 годах не развела нас навеки.

Новое помещение выглядело торжественно-строгим и в то же время уютным. Отливали праздничным блеском стены, отделанные проолифленной фанерой, мягко ступали ноги по коврам. Мне же этот рай поначалу не светил, Дора Наумовна отправила меня в последний созданный ею филиал (всего их стало четыре) - где-то за улицей Транспортной, что на 2-м жилом участке автотранспортников и лесокомбината.

Центральная библиотека развернула такую бурную деятельность, что принимала читателей с 10 утра до 10 вечера, и скоро все почувствовали: книг не хватает, особенно художественных. В то же время книги возами привозили из Архангельска, но не успевали с их технической обработкой. Тогда постройком профсоюза разрешил закрыть библиотеку на три дня и «посадить» всех работников на обработку книг.

По приказу Главлита из государственных библиотек изымалось огромное количество книг репрессированных авторов. Дело было поставлено строго: требовалось найти книгу, сдать ее по акту уполномоченному обллита (у нас им был Лука Павлович Бочерин). В случае, если книга не находилась, писали объяснительную, что было не очень приятно. Нам было приказано во время этой работы не сидеть у самого окна - вдруг увидят с улицы книгу и поймут, что она изъята.

Работа на абонементе была трудной - читатели обслуживались на одной кафедре, а имели разную подготовленность к чтению: инженеры-строители и учителя, сваебои, землекопы... Часто приходили актеры - друзья библиотеки. Самым эрудированным гуманитарием в то время слыл режиссер театра Дмитрий Дмитриевич Уваров. Он был частым гостем в книгохранилище, где вместе с Дорой Наумовной знакомился с новыми книгами - оба были настоящими их ценителями. Потом до нас стали доходить слухи, что дома у Дмитрия Дмитриевича есть библиотечные книги (о том, что у него огромная личная библиотека, нам было известно). И нас с Федей Киселевым направили посмотреть так ли это.

Не знаю, были ли правомочны мы на такое действо, но встретил нас хозяин так любезно, как будто мы явились к нему по приглашению попить чаю. Действительно, две довольно большие комнаты оказались сплошь заставлены стеллажами с книгами. С полного согласия хозяина мы просмотрели полки, нашли несколько книг, переписали их и с тем вернулись. Чем потом это кончилось я не помню.

Между тем в городе стали ощущаться перемены. Уже было ясно, что стройка перейдет в систему Ягринлага. Стала исчезать романтика... Многие, подзаработав, уехали, другие строители перешли на завод. И по одному, и по два человека к нам стали заходить хмурые, усталые люди в черных телогрейках и шапках. На предложение показать паспорт, предъявляли какие-то картонные жетончики. «Заключенные! Что делать?» Дора Наумовна разрешила вопрос философски:

- Записывайте, они ведь тоже люди.

В библиотеке все чаще стало показываться начальство с кубарями и шпалами в сопровождении жен в нарядных шубах. Однажды обратила внимание на необычайно выразительное лицо. Оказалось, приехал в командировку известный московский архитектор Владимир Евгеньевич Вахтангов. Нередко заходил вместе с женой инженер Георгий Караваев, будущий министр строительства. После окончания финской войны в библиотеке стал часто появляться холмогорский помор по рождению и характеру - Николай Жернаков, которому никто не предрекал писательскую судьбу. В следующем, 2004 году, будет отмечаться девяностолетие этого известного писателя.

К концу 1938 года Дора Наумовна оставила свое детище, перейдя на работу в Ягринлаг для создания технической библиотеки.

Александра Михайловна Юдина, Клавдия Карповна Леонтьева, Александра Игнатьевна Брувер - люди старшего поколения, беззаветно любившие свое дело с той поры, трудились в библиотеке долгие годы. Августа Иринеевна Калинина, заменившая Дору Наумовну, была несравненно слабее ее профессионально, но толк в книге знала. Когда в 1939 году с приобретением литературы стало трудно, а деньги могли «пропасть» она предприняла смелую поездку в Ленинград, «проревизовала» там многие букинистические магазины и привезла много дореволюционных изданий, особенно классиков, книги по искусству, которые уже тогда считались раритетами.

Непосредственно с читателями работали опытные, несмотря на молодость, библиотекари: Александра Михайловна Коряпина, Надежда Васильевна Матвеева (тогда Сабельникова), Прасковья Александровна Щукина (Куликова), Любовь Михайловна Мамонтова.

Однажды, разбирая подшивки, наполовину испорченные крысами, кто-то увидев карикатуру на Гитлера в «Крокодиле», заметил:

- Сейчас не рисуют.

После Договора о ненападении карикатур не было.

- Зарисуют скоро, - с горькой усмешкой отозвалась Мария Михайловна, мать Феди, который уже был на службе. Глубоко права была мудрая женщина. Через три месяца, в день ее рождения, ровно в 12 часов радио сообщило о начале войны.

Жизнь резко изменилась. Ушли на защиту Родины многие наши читатели, люди, к которым мы успели привязаться. А через небольшой промежуток времени в библиотеку пришел один из наших уважаемых читателей, заведующий постановочной частью театра Готовцев (не помню имя). Я не сразу узнала его: удлиненная телогрейка (их называли бушлатами), в пилотке, а лицо какое-то тревожное, дергающееся. Прошел к заведующей, вышел часа через полтора. Проводив его, Августа Иринеевна вкратце рассказала, что он попал в самые первые бои.

- Они (немцы) пьяные, оружие в руках и зубах, а мы винтовки своих убитых подбираем. Ужасно!

Но город подстерегала еще одна страшная беда: из-за нехватки топлива вышла из строя отопительная система и библиотека попала в эту беду одной из первых. Подыскать другое помещение оказалось очень сложно. Пришлось передать часть литературы госпиталю №2522, вновь созданным библиотекам профсоюза Севмаша и городской. Под остальные книги было решено занять часть второго этажа клуба строителей на улице Республиканской. И, пожалуй, главной задачей тогда было сохранение лучшей части фонда, что и сделала работавшая в то время Зинаида Прокопьевна Пермиловская.

Много лет жизни посвятили библиотеке в разное время ее руководители: Лидия Васильевна Присяжная, Валентина Прокопьевна Пожилова. Последняя много сделала для того, чтобы сохранить библиотеку в прежнем качестве, пока не стало ясно, что содержать ее некому...

Самая значительная часть фонда библиотеки передана «Ковчегу» на бульваре Строителей, 17, это один из филиалов городской библиотечной системы. Небольшой коллектив работает интересно, творчески. Радуюсь, когда вижу там молодежь, учащихся близлежащих двадцать пятой и двадцать седьмой школ. И это закономерно. В этой библиотеке замечательный справочно-библиографический аппарат, много дополнительной литературы по школьной программе.

Робею перед библиотекарями молодого поколения - это специалисты высокого класса в области очень значимого интеллектуального труда, требующего мудрости, умения ориентироваться в сложном современном мире информации. И желаю успехов в их благородном деле!

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта