Известный композитор от гонорара не откажется
«Последнее дело Вареного», «Русская симфония», «Зал ожидания», «Сотворение Адама», «Тонкая штучка», «Четырнадцать цветов радуги» и, конечно же, «Улицы разбитых фонарей». Что объединяет эти известные фильмы? Имя нашего сегодняшнего гостя - Андрея Рейнгардтовича Сигле.
Андрей, судя по отчеству, вы из Прибалтики?
- Нет, мой папа немец. А я русский, по маме. Родители живут в Германии. Мама приезжает в Россию редко, ей больно видеть сегодняшнюю нищету, и материальную, и духовную. Папа же прилетает довольно часто. Он в восторге от нашей страны.
- Знаю, что вы окончили Санкт-Петербургскую консерваторию, затем учились в Швеции...
- Да, в Гётеборге.
- Как судьба привела вас в музыку? Насколько музыкальной была ваша семья?
- Профессиональных музыкантов в семье нет. Музыке меня стали учить с пяти лет. Школа, потом училище, консерватория, Шведская академия музыки... Музыке учусь всю жизнь. Работая в кино, в любом случае учишься у своих коллег - композиторов, режиссеров, художников.
- Извините, Андрей, у вас развязался шнурок, смотрите, чтоб потом не упасть.
- Ой, спасибо, вечно у меня что-то не так. Хотя у Гагарина тоже развязался, когда он подходил к Хрущеву.
- Бытует обывательское мнение, что музыка в кино хороша, когда ее не замечаешь. Вы разделяете такую позицию?
- У меня несколько иной взгляд на музыку в кино. Это же активно действующее лицо, иногда даже на уровне авторского вторжения. С одной стороны, музыка - это психологический настрой на картину, скажем, во время титров, а с другой - музыка имеет полное право идти вразрез с тем изображением, которое мы видим. Например, сцена любви, а за кадром тревога. То есть музыка может предвосхищать какие-то события.
- Это если режиссер позволит вразрез.
- Я уже давно перешагнул тот уровень в кинематографе, когда подвергаешься диктату со стороны режиссера. Когда меня приглашают в картину, я становлюсь полноправным участником команды. Мое видение будущего фильма тоже достаточно важно. Мое представление о том, какая музыка должна звучать в кадре, во многом становится определяющим.
- Андрей, вы человек достаточно молодой...
- Да, мне тридцать восемь.
- Значит, вы пришли в киномузыку, когда в ней уже царствовали и Дмитрий Шостакович, и Дашкевич, Дога, Андрей Петров, и еще целый ряд мэтров, прочно занявших свои места в титрах художественных лент. Насколько трудно вам было занять и сейчас удерживать свою нишу в музыке под маркой вашего имени?
- Я с большим уважением отношусь к своим коллегам. И к Петрову, и к Доге, и к моему учителю Каравайчуку, есть еще удивительный композитор Кнайфель. С двумя последними я сотрудничал достаточно долго. Профессия кинокомпозитора появилась у нас совсем недавно, в отличие от Запада. Андрей Петров, Прокофьев, Шостакович писали замечательную музыку для кино, но она не несла той функциональности, которая свойственна сегодняшнему дню. Как развивалось советское кино? Обязательно в каждом фильме должна быть песня, несколько запоминающихся мелодий, вспомним тот же вальс Доги, который великолепно звучит и вне фильма. Но сегодня существует еще и множество вспомогательной музыки, которой раньше внимания просто не уделялось.
- Андрей, кино - это особый мир. Если того или иного актера выбирают на роль с помощью проб, то по какому принципу в картину приглашается композитор? Вступают в силу личные симпатии режиссера или нескольким композиторам предлагают написать какую-то тему, а уж потом...
- Существуют вполне сложившиеся творческие союзы режиссеров с композиторами, это совсем неплохо. Большинство постановщиков приглашают к себе одних и тех же актеров, потому что знают, чего от них ждать. Я для записи музыки набираю тоже конкретных музыкантов, иногда не самых лучших. Но все дело в ансамбле. Если в хоккейной команде собрать одних звезд, они играть не смогут.
- Андрей, музыка для кино - доходное дело?
- Был случай, когда я сдал картину, приехал на студию за гонораром, а мне сообщают: «А мы думали, тебе не надо, у тебя же все есть...» У меня действительно есть свое дело: я в Питере возглавляю фирму «PROLIN», поставляющую радиовещательное и телевизионное оборудование, сейчас создаю собственную звукозаписывающую студию, собираюсь продюсировать молодых.
- А вам не кажется, что заниматься серьезным бизнесом в России - дело не самое надежное при всеобщей нестабильности? Не было мыслей перебраться к родителям в Германию?
- Никогда. Россия - это мое. Без нее моя жизнь, как бы удачно она там ни складывалась, потеряла бы всякий смысл. А трудности - они только закаляют, дают проверить, чего ты стоишь в этом мире...
Беседовал
Александр ГУЗНИЩЕВ