Номер от 24 апреля 2003 г.

Читательские письма, отклики, размышления

Парни, меняйте бары на природу!

Сидим с Левой возле палатки, а рябчики нам подмигивают

Был у меня в 60-70-е годы приятель, заядлый охотник и рыбак. А больше всего - любитель природы. Позвал Лева меня однажды на рыбалку, и я попался, как сорога на крючок.

НЕТЕРПЕНИЕМ ждали мы субботу, чтобы отправиться на рыбалку, а точнее - на природу. Излюбленным нашим местом была поляна у моста через реку Большая Кудьма. В то время к Кудьме вели две нитки бетонных плит, проложенных военными. Вот и спешили мы с рюкзаками к этой трассе, чтобы подсесть на военную попутку и доехать до Онежского тракта. А там еще четыре километра пешком до нашего укромного уголка.

Приходили, рюкзаки с плеч, ставили разрешенную в те времена сетку-трехстенку, разводили костер и пели песни, потому что пела душа. Комары, конечно, донимали, но разве могли они отнять у нас чудо общения с природой, изумительной, доброй! Всю ночь проводили у костерка с очень вкусным чаем.

Как-то на работе разговорились с коллегой о рыбалке, охоте, и рассказал он нам про Сийские озера. Решено: едем. Взяли на неделю отгулы, набрали соли (рыбу солить) и все, что нужно. Рюкзаки оказались такими тяжелыми, что без помощи надеть их на плечи друг другу было проблемно. Хотя мы с Левой в то время были не слабаками. В назначенный день по «корыткам» (кроме водной, другой дороги в 1967 году еще не было) приехали в Архангельск. Пересели на колесный пароходик и шестнадцать часов под его монотонные шлепки плыли до пристани Сия. Потом пешком пятнадцать километров до монастыря. А вокруг дороги красота такая, что пером не описать. А тишина!

Подошли к монастырю, тогда в нем располагалось пристанище для престарелых одиноких людей. Остановились на берегу Михайловского озера. Потихоньку вокруг нас собралась чуть ли не вся деревня. Разговорились, а нам - как снег на голову - мужики сказали, что уже два года район Сийских озер объявлен заказником. То есть никакой пальбы из ружья! Ну а рыбалка - пожалуйста.

Один мужик дал нам кособокую лодку-долбленку, и разбрелись все. А к нам подошла бабуля. Глаза ясные, добрые, хоть икону с нее пиши. И голос ее аж зазвенел от радости, что мы из Северодвинска. Пригласила к себе в келью, чаем напоила и рассказала без горечи, без обиды, а даже с какой-то радостью, что сама она из нашего города, в нем живут два ее сына и дочь. А то, что писем ей не пишут, - так занятые очень. Дала нам адрес одного из сыновей, чтобы передать детям и внукам привет и рассказать, как хорошо ей здесь в приюте для одиноких живется. Но я не пошел к этому мерзавцу, иначе бы плюнул ему в глаза...

А потом началась наша рыбалка. Озеро глубокое, черное и, как оказалось, безрыбное: за пять дней в сетку попался всего один окунек граммов на пятьдесят.

На палатку нашу ежедневно слетались рябчики - посмотреть на любителей природы. Мне казалось, что они нам подмигивают и хихикают, зная о своей неприкосновенности. Поплавали мы еще по каналам, поймали на удочки несколько окушков... Вроде бы все без толку, но оторваться от красоты, которая нас окружала, не было сил. Сказка!

Время нашей робинзонады заканчивалось. Пора собираться в обратный путь. А вот и колесничок чапает. На мостике - капитан, настоящий морской волк. Принял он нас на борт и дал такой гудок, что аж Двина вздрогнула. Сидим мы с Левушкой на палубе, курим, молчим. На душе такая благодать и покой, что разрушать их разговорами - значит разрушить все виденное. Через шестнадцать часов - Архангельск, после «корыток» - Северодвинск. Завтра - опять строить корабли.

Походили мы с Левой по нашей тайге немало. И везде красота, красота, красота.

Парни! Отправляйтесь в лес, и не на один день, туда, где тайга еще стоит в первозданном виде. Уверяю вас, это несравненно лучше, чем прокуренные бары, дискотеки и другие так называемые места отдыха. Чистоту мыслей, душевный покой даст вам наша прекрасная северная природа.

Радуга на столе и добро

27 апреля православный мир празднует Пасху. В церквях звонят колокола, проходят праздничные службы, прихожане приносят пасхи, куличи, ярко окрашенные яйца, чтобы освятить их.

Самый распространенный цвет для пасхальных яиц - красный. Это и традиция, да и с чисто практической стороны удобнее, всегда найдется под рукой для этой цели луковая шелуха. Хотя в наше время благодаря различным красителям целая радуга на столе в праздник появляется.

Одаривая друг друга крашеными яйцами, мы произносим: «Христос воскрес!». И в ответ слышим: «Воистину воскрес!» Так пусть во время этого приветствия мысли и сердца людей наполняются добром!

Где ты, подруга Вера Прошина?

В 1963 году мы окончили Кинешемский экономический техникум и разъехались по всей стране. Мы - это группа плановиков, которая при выпуске состояла из 25 человек.

Я, Рыбалко Маргарита Михайловна (в девичестве Сафонова), получила направление на работу на Дальний Восток. Там проработала 37 лет, затем вернулась в родной город. И загорелась желанием найти своих однокурсников. Свой поиск я начала еще в Комсомольске-на-Амуре, написала письмо, заполнила анкету и отправила их на передачу «Жди меня». Но до сих пор никаких известий не получила.

Тогда начала самостоятельный поиск. Найдя одну сокурсницу, получила информацию о другой, а та в свою очередь помогла найти третью. Общими усилиями мы нашли тринадцать человек из Кинешмы, а потом - в Новосибирске, Перми, Владимирской области, даже в Украине. Осталось разыскать еще троих, и тогда вся группа будет в сборе. Ведь в июне 2003 года исполнится 40 лет с того дня, как мы окончили техникум.

В вашем городе проживает наша сокурсница - Кузнецова (в девичестве Прошина) Вера Васильевна. Я узнала ее старый адрес, но письмо вернулось с пометкой «адресат не проживает». Знаю, что в Северодвинске живут ее родные: сестра Зинаида Васильевна и брат Александр Васильевич Прошины.

Обращаюсь к жителям вашего города: если вы знаете что-нибудь об этих людях, позвоните мне по телефону 5-68-06 в город Кинешму Ивановской области.

Буду очень благодарна за помощь. И не только я, но и вся наша группа.

Славная бабушка

Не у всякой старушки есть десять медалей

Марина Яковлевна Попова родилась в 1911 году на Пинежье. Вышла замуж, работала в Маймаксе на лесобирже №2. А в 1940 году приехала в поселок Судострой. Муж, вернувшийся с финской войны, трудился мастером в ДОКе. Подрастали сын и дочь.

В начале Великой Отечественной муж опять ушел на фронт. А Марину Яковлевну направили санитаркой в госпиталь, что размещался в школе №8 на улице Северной. Приняла она присягу как военнообязанная. Заработала за время службы шесть благодарностей. А когда госпиталь перевели на Дальний Восток, отказалась ехать вместе с ним: ждала мужа, да и дети малые, не для дальней дороги. Устроилась поваром в «Интурист», что тогда работал в ресторане Эдельмана.

Немало воды с тех пор утекло. Муж давно умер, сын погиб пять лет назад. Дочка после окончания техникума была направлена в Таллин, где и осталась с семьей. А Марина Яковлевна теперь живет вместе с внучкой и ее детьми. Славная у них бабушка-прабабушка, заботливая. И боевая: десять медалей у нее и орден Отечественной войны 2-й степени.