Без очереди могли обслужить только ранним утром или ближе к полуночи
- Холод, голод, цинга. На весь город всего одна парикмахерская, - вспоминал об увиденном в Молотовске С.А. Боголюбов, назначенный директором завода N402.
ПАРИКМАХЕРСКАЯ, которую упоминает Сергей Александрович, находилась на улице Пионерской и была в том сорок втором году действительно единственной. Если, конечно, не считать одного мастера, периодически работающего в первой столовой, и еще одного в городской бане.
Но история брадобрейного дела в нашем городе берет свое начало не с улицы Пионерской. Первостроители, прибывшие на «Иване Каляеве», стриглись и брились поначалу в каюте того же парохода, а потом в парикмахерской, оборудованной в монастырской часовне.
Здание центральной парикмахерской, построенное по соседству с кирпичным родильным домом, было деревянным, но выделялось архитектурным оформлением. Шикарные резные двери, высокие окна и крыльцо, цветные витражи отличали его от других новостроек. Здесь было два зала, в которых когда-то действовало до пятнадцати кресел. Но война внесла свои коррективы, и в промерзших залах работать уже было почти некому.
Боголюбов начал действовать немедленно. По его решению был организован заводской ОРС. Большой двухэтажный дом на углу Северной (нынешняя улица Торцева) и Полярной хорошо был знаком старожилам города (ныне на этом месте пустырь). В нем действовало предприятие, которое сейчас бы, наверное, назвали комбинатом бытового обслуживания. Здесь разместились: «лимитный» магазин, сапожная, портновская, часовая мастерские и, конечно же, парикмахерская. Переоборудованием здания занимался помощник директора по быту Анатолий Викторович Сидоренко, энергичный ленинградский инженер, приехавший сюда вместе с Боголюбовым.
Сам Анатолий Викторович жил по соседству с «лимитным» и по этой причине тоже был постоянным посетителем здешней парикмахерской. Однажды, как говорит народная молва, там появилась новая работница, которая слышала об уважаемом клиенте, но знать его еще не знала. И вот, вернувшись из командировки, Сидоренко сел в привычное для него кресло. Взглянув после стрижки в зеркало и оставшись вполне довольным результатом ее труда, он, глядя на порхающие с бритвой руки, решил пошутить:
- Вам не мешает мой нос?
- Что вы, разве это нос, - моментально среагировала мастерица. - Вот в заводе инженер Сидоренко работает, так у него действительно нос...
Услугами парикмахерской в «лимитном» я тоже пользовался долгое время. Мальчишкой прибегал сюда, зажав в кулаке два измятых рубля; повзрослев, знал работавших здесь по именам, имел «своего» мастера. Парикмахерская была на пути людской реки, текущей ежедневно с завода и на завод, и в ней всегда толпился народ. Было время, когда эти бытовые салоны работали с 7 утра и до 12 ночи. И все равно без очереди можно было постричься только ранним утром или ближе к полуночи.
В начале шестидесятых центральная парикмахерская сгорела. Через несколько лет пошел на слом «лимитный». Новые парикмахерские открывались уже в каменных домах. Там встречал и старых знакомых - Антонину Кратюк, Анну Кувакину, Тамару Макарову и других виртуозов парикмахерского искусства, навсегда оставшихся преданными избранной профессии. Время деревянных новостроек заканчивалось.
Александр БУРЛОВ