История из жизни Екатерины Зориной, по которой тоже можно снять кино
Когда Екатерина в первый раз смотрела фильм «Отпуск за свой счет» (по телевизору, лет двадцать назад), - тряслась от страха. А потом плакала над ворчливой газетной статьей о нем. Чего бояться и над чем слезы лить, если показывали лирическую комедию?!
ОН УВИДЕЛ ее на свадьбе. На чужой и вообще не настоящей. Приезжала в начале семидесятых киногруппа в пинежскую деревню Шотова. Сняла фильм про то, как издавна там пели, сказки рассказывали и девок замуж отдавали. Он и разглядел-расслышал на экране голосистую красивую девушку. Сказал: «Хочу, чтобы она в ансамбле нашем выступала» и поехал знакомиться с будущей своей актрисой. Из Москвы в Карпогоры. Думаете, ближе желающих поработать с известным музыкантом не нашлось? Да из тех, кто согласен был у него на правах ученика «шнурки гладить», очереди выстраивались. А он от них - в деревню. Руководитель знаменитого фольклорного ансамбля своего имени Дмитрий Покровский - к пинежской девушке Кате Козьминой.
«Кто такая Пугачева?»- Вот, наверное, счастья-то у вас было! - жду подтверждения от Екатерины Зориной, сегодня - хормейстера «ленкомовского» хора ветеранов и ансамбля «Маковки».
- Спокойно к этому отнеслась. Знаете, что тогда удивило? Я Покровскому про Аллу Пугачеву что-то говорю, про Давида Тухманова. А он: «Кто такие? И откуда ты всех их знаешь?..»
Да все деревни окрестные «Арлекино» тогда пели, а старинные настоящие русские песни - только бабушки да художественная самодеятельность. Ею и руководила Катя, вернувшись в родные места после архангельского культпросветучилища. Училась на хореографа, а песни - это из самого детства. Светлого-светлого и такого доброго, что полученная тогда любовь и сегодня греет.
...На пожелтевшем фото семейного альбома парень в галстуке и валенках подшитых:
- Это мой папка за год до войны. Они с мамой пятьдесят лет прожили. А это дед и баба - Иван да Марья. А это я.
Сидит кулемушка деревенская в платочке. До нее двое детей в семье родились, и после - четверо. А любви досталось немерено. Хоть и пропадали родители с утра допоздна на работе, но была еще добрая-добрая божатка - крестная, да пестунья - чужая бабушка-нянька. Прибежит к ней маленькая Катя, она все дела в сторону:
- Ка-а-тенька пришла-а-а.
Усадит за стол, насыплет ягод миску, молоком зальет и давай вести разговор.
- Куды пошла?
- Муху из тюрьмы забирать.
Муха - это коза. Вредительницей она была, каких Карпогоры ни до, ни после не видели! Деревьев и кустов вокруг стояло - за всю козью жизнь не объесть, а она все к милиции бегала культурное озеленение обгладывать. Милиционеры, понятное дело, рогатого нарушителя забирали, штраф в 1 рубль требовали. Вот и бегала Катюша по инстанциям, выплакивала Муху бесплатно. И получалось.
- А мама-то где? - продолжает разговор пестунья.
- На работе.
- О! Неужели! А папа-то где? Тоже на работе? О, неужели!
Вот такой диалог содержательный. И никто ребенку не говорил: отстань, некогда. И на праздниках не отмахивались. До сих пор помнит Екатерина: как примутся бородатые «деды Иваны» за столом песни старинные петь, обязательно кто-нибудь скажет: «Под их голоса даже пиво в братыне ходит». А на душе девочки спокойно становилось, словно оказывалась она под защитой самой доброй силы.
Хорошо было в деревне, правильно. И позже, став очень знаменитым, объездив все материки, кроме Антарктиды, Дмитрий Покровский не раз говорил, что любимое место на Земле для него - пинежская деревня.
«Я искал похожую на тебя»После первой встречи Катя поехала в Москву поступать в институт. И даже разговоров не было, у кого остановиться, конечно, у Покровского. Точнее, у его первой тещи.
- А потом вся его родня всю мою знала, в гости к нам часто ездили.
В институт она поступила без протекции. На экзамене так пела, что профессора в стенку стучали - приглашали коллег из соседней аудитории послушать девушку. Поступила Катя и в ансамбль народной музыки Дмитрия Покровского.
О нем и его руководителе уже много и хорошо писали: «Выдающийся музыкант. Он первый, кто объединил научное изучение фольклора с профессиональным его исполнением... Уникальный коллектив... Перевернул все существовавшие до этого стереотипы».
Лучшие концертные площадки и далекие уголки Родины, заграница. Высокая концертная ставка, поездки на гастроли только в купейных вагонах, СВ или самолетом. Безбедная, в общем-то, жизнь, которую Екатерина называет тяжелой работой.
- Я и сейчас не могу сказать, что люблю петь-танцевать. Просто это моя работа.
- Екатерина Евгеньевна, а Покровский каким был?
- На репетициях строгим. Мог стул швырнуть, телефон хрястнуть, часы топтал, если актеры его не понимали.
- И с вами так же?!
- Нет, на меня он никогда не повышал голоса. Наверное, понимал: со мной так нельзя. Иногда подойдет на репетиции, строгий, седой, прислонится ко мне: «Котенок!» Остальные не могли такого даже представить. Сокурсники рот от удивления открывали, когда видели, как САМ Покровский к поезду мои вещи несет. Все знали о наших отношениях, поэтому сплетен, наверное, не было. А людям незнакомым он представлял меня как сестру. И для меня он не кумиром был, а старшим братом.
Ее любила и любит его мама, хотя он мог отказать во встрече даже ей, если обещал увидеться с Катей. Спокойно к этой дружбе относились и все его жены. Первая - русская, вторая - болгарка, третья - американка.
- Флора на тебя похожа, поэтому я ее выбрал, - сказал Дмитрий однажды про одну из своих супруг.
«Весь мир знал, а ты...»Я не решаюсь спросить про любовь:
- Екатерина Евгеньевна, а зачем было искать «похожую», если вы были рядом?
- Замуж он меня не звал никогда. Между нами были другие отношения и большая дистанция. Мама моя мудрая научила: «Дочка, мужики глупые, у них всех мозги повернуты не в ту сторону. Так что ты его по имени не называй, только по имени-отчеству». Так я его и звала: Дмитрий Викторович. И это, по-моему, ему помогало.
А потом Екатерина вышла замуж, ушла из ансамбля и вернулась на родину. Он переживал и до последнего верил, что она сможет вернуться. Примчался сам и привез ансамбль - поздравлять, как только Катю выписали из роддома с дочкой Машенькой. Представляете: четвертый день после родов, квартира однокомнатная, и в нее такая толпа вваливается! А еще через несколько дней поезд привез подарки от него: коляску с багажной биркой, игрушки и прочий детско-бытовой дефицит.
Часто приезжал Дмитрий Викторович на Пинегу, если не было мягкого места - мог в общем вагоне. И каждый раз - концерты в клубе. Возвращал пинежанам их песни. «Такими голосами крышу сорвать можно», - находили практическое применение искусству некоторые мужики. А кумушки местные на Екатерину поглядывали: «Смотри, опять плачет, влюбилась, наверное». А она и сама не знала - почему. Просто сжималось сердце перед каждой разлукой. Только однажды, прощаясь с Дмитрием Викторовичем на вокзале, она с удивлением поняла, что слез нет. Это было за месяц до его смерти...
Ее никак не могли найти, чтобы сообщить. А Екатерина была в глухой, без радио-телевизора, крымской деревушке с детьми. Уже не отдыхала - спасала вдруг заболевшего сына. Потом все столичные знакомые удивлялись: «Весь мир знал, а ты... Это в век мобильников-то...»
- Ему стало плохо в метро.
- В метро? - переспрашиваю. - У него не было машины?
- Он не умел наживать... Еле дошел до знакомого композитора, в его квартире умер. Разрыв аорты. Он давно жил с искусственным клапаном сердца. И так жил, что если брал вещь, то самую тяжелую. Никогда ни за кого не прятался.
Когда Екатерине Евгеньевне рассказывали, в чем и как его хоронили, она все это уже знала. Те, кто рассказывал, - удивлялись. Но только не Нина Рафаиловна, мама Покровского, она все понимает. И то, почему могилу Дмитрия на Ваганьковском кладбище милая ее Катя даже в первый раз быстро нашла, когда другие путаются...
«Чего долго возюкаться...»9 и 10 февраля в Москве отмечали 30-летие ансамбля имени Дмитрия Покровского, он руководил им двадцать три года. Екатерина Евгеньевна, конечно же, получила приглашение. Я смотрю фотографии, слушаю имена мировых знаменитостей: театр, кино, фольклор, джаз... Зорина выступала вместе с ними, вернее, она была единственная, кто пел с большой сцены сольно, без микрофона. Пинежские «Былину», «Детскую», «Духовный стих». Потом были восхищенные отзывы не просто от зрителей - от высоких профессионалов.
«Если вы и после этого продолжаете считать, что русский фольклор - это тритатушки-тритата и Надежда Бабкина в бусах, то вы безнадежны», - написала после концерта одна из центральных газет. Вот и я про Бабкину вспоминаю: слышала, что ученица ревниво к успеху учителя относилась. Со всеми вытекающими, усиленными ее напористостью, последствиями.
- У Покровского сплетен не было. И я их не люблю. Да, на памятный вечер на Таганке Юрий Любимов Бабкину не пустил, сказал, чтобы ноги ее на концерте не было. Но я знаю, что когда Тамара, бывшая жена Димы, бегала с похоронами, Бабкина первая помогла.
Вот такая история жизни. Друзья ругают Екатерину Евгеньевну: почему не записываешь дисков и воспоминаний. Может, когда-нибудь будет до этого. А пока, говорит, нет сил, да и лень, а есть любимая работа. Бабушки, которым смысл жизни возвращает. Дети из «Маковок», которым людьми помогает стать. Хорошо петь - ведь это не главное. Екатерина Евгеньевна говорит, что учит ребят по принципу Покровского (он «Маковки» знал и считал своим продолжением): «Чего долго возюкаться, сразу, как в воду, бултых - и плыви. Запоют, так запоют». Запевают у нее все.
- Москва, известность, обеспеченная жизнь. Вызовы на киностудии, фотография на грампластинке. Не жалко, что прошло все это? Что зарплата - две тысячи рублей и звание заслуженного работника культуры где-то в пути затерялось, - длинным получился вопрос, хотя я еще не все перечислила. А ответ короткий:
- Нет, не жалко. Бог все расставляет по своим местам.
Ну а теперь про кино. Краткое содержание лирической комедии «Отпуск за свой счет». Сибирская девушка поехала в Москву, а потом в Венгрию за своим любимым. А он на нее, обманщик, внимания не обращал до тех пор, пока она не надела красивое платье, сделала прическу и не превратилась из Золушки в принцессу маленького бала. Так вот, прототипом главной героини, тоже, кстати, Кати, стала Екатерина Евгеньевна. Такой увидел ее Покровский, принимавший участие в сценарии и съемке.
Он долго не мог понять и смеялся, услышав, что приехала поступать Катя в институт, взяв отпуск за свой счет: «А за чей еще бывает?» Он знал, что достаточно ей поменять платье, и девушку вряд ли узнаешь. И, представляя бесконечность ее доверчивости, ничуть не удивлялся, когда она рассказывала, как в институте самые завзятые ловеласы учили ее спасаться от себе подобных.
- Наивная провинциалка получилась на экране. Не обидно?
- Я и сейчас такая. А тогда страшно было сидеть у телевизора вместе со свекровью - вдруг она меня узнает?! И обидно в рецензии читать: «Такого в жизни не бывает». Да запросто! Со мной еще и не такое случалось!
Вот я и говорю, что можно еще одно кино снять. Только с жанром определиться трудно будет...
Ольга ЛАРИОНОВА