Голосисто девки в транспорте поют, пассажирам нашим спать не дают
Поздним воскресным вечером в мою дверь позвонили. И кому, думаю, не спится? Пошла открывать, а оказалось, кормить.
На площадке стояли двое подростков, девчонка - постарше, и паренек лет десяти. Старшая, наверное, сестра, спросила, как протараторила, заученный наизусть стишок из школьной программы:
- Здравствуйте, не могли бы вы дать нам что-нибудь поесть?
- А в чем дело, - спрашиваю, - где родители? (Вопрос, конечно, наивный, ибо известно, где родители, если дети по квартирам ходят, еду выпрашивают).
- Мама у нас инвалид второй группы, не работает.
Далее последовал мамин диагноз, который запомнить было невозможно по причине сложной медицинской терминологии. Пришлось (а если правду говорят?) шлепать на кухню и готовить два бутерброда с паштетом. Ничего другого на скорую руку не было.
Отдаю хлеб с вкусной массой. В ответ получаю тихое суровое «спасибо». Смотрю, как жадно открываются ротики.
Моя квартира в доме - уже за шестидесятую. Судя по всему, не в каждой этим маленьким голодным людям оказывали честь откушать на лестничной площадке. В общем, все понятно - сами не жируем. Или привыкли уже к этому позорному для наших улиц и подъездов явлению?
Буквально на следующий день, в понедельник, три раза подряд на городских улицах сталкивалась с бродяжками, выпрашивающими мелочь у прохожих. Понравились мне две девчушки-цыганочки, лихо голосившие в автобусе семнадцатого маршрута. От горшка два вершка, а «напилася я пьяна» пели - Кадышева бы прослезилась. Отработав партию, отправились собирать дань с благодарных слушателей. Многие давали мелочь. А вот с нашего фотокорреспондента, запечатлевшего процесс распевания звучной песенки, ничегошеньки не попросили. Только несколько раз на ломаном русском «спасибо» сказали и со смехом из автобуса выкатились. В жизни-то их наверняка ни разу никто еще не фотографировал.
Наталья КОЛОГРЕЕВА