Впечатления с каждым днем становились все крепче
Соседка по вагонному купе вся уже в мечтах об еще теплом море. Потому смотрит на нас сочувственно: «Учиться едете?» Ага! Кто за чем в Москву, а мы за секретами журналистского мастерства. Впечатления - попутным грузом. Не тяжел он, но поделиться все равно хочется.
Уж сколько раз въезжать в столицу доводилось, но все равно душа, как у пионерки, замирает. Сердце нашей Родины! Москва историческая, театральная, политическая - выбирай любой маршрут, а можно пройтись и по местам боевой славы Насти Каменской - лидера «вагонного» чтива.
Итак, Москва нас встретила... Да никак не встретила, прокричала в громкоговоритель о коллективном прибытии и тут же начала толкаться, на пятки наступать. Приосанились мы - и вперед с песенным девизом «Сначала страшно, потом пройдет!»
Первые впечатления с каждым днем становились все крепче. Счет - в нашу пользу. В Северодвинске мужчины галантнее, женщины красивее, улицы чище, а хлеб в сто раз вкуснее!
Москвич с книгой в самом неудобном для чтения месте - картина давно привычная. Но как же надо любить кофе, чтобы по дороге, в толпе отхлебывать его из пластикового стаканчика! Оказывается, до разгадки виртуозов Москвы всего десять шагов - молодые люди со жбанами на спине и плакатами «Дегустация. Бесплатно, господа!» Кто ж откажется от «халявы», даже очень горячей.
Красная площадь - без комментариев. Все на своих местах: Кремль, Ленин. А вот ГУМ - это песня. Гимн высочайшему уровню доходов отдельных слоев населения. Пытаемся соответствовать и не отскакивать, как очумелые, от ценников. С равнодушным видом крутим в руках простенькую блузочку из красного кумача за 4 тысячи рублей и спрашиваем, нет ли точно такой, но с перламутровыми пуговицами. К счастью, не завезли.
«Что сегодня в Большом театре дают? Международную конференцию врачей», - просвещают нас шустрые спекулянты у билетных касс, - а завтра «Дон Кихота». Не желаете?» Киваем на скучающего за стеклом билетной будки дедулю: «А он зачем там сидит?» - «Да просто так, кассу охраняет».
С экрана телевизора Чубайс обещает разорить столицу, а она, вечерняя, назло главному «рубильнику» переливается огнями. Ни одного разбитого фонаря не удалось увидеть. И провода, судя по всему, здесь тоже не воруют. Наверное, у них пункты приема металла не работают.
А как интересно работают озеленители! «Зеленый ковер» - так красиво принято говорить о траве. В столице нашей это так и есть, словно ковровое покрытие, раскатывают рабочие свернутый в рулон дерн, ножницами вырезая «выкройку» и подгоняя ее к деревьям, скамейкам и бордюру тротуара. Европа да и только!
Вслед за своими достижениями исчезло в стране и само народное хозяйство, ВДНХ выставочным центром обозвали и запустили в него торгашей. У главного входа топчется верблюд, корчит рожицу обезьянка. «Мать твою, - орет стоящий рядом с экзотикой мужик своему напарнику - отгоняй этих баранов!» Это он о людях так, о тех, кто сфотографироваться у корабля пустыни не желает, а норовит его бесплатно погладить.
Шагаем дальше, шалея от цен и запахов. Последние - от неимоверного числа шашлычных. Гулять, так гулять - порцию мяса, официант, и пива два стакана. «А подруга чем закусывать будет? Рекомендую салатик - легко и полезно». Красота: свежий воздух, вкусный дым от мангала, фонтаны и... счет. Спор о том, давать ли официанту «на чай», и наши челюсти отпадают тут же - 280 рублей! Все понимаем: свежий воздух, дым ароматный, мясо дорогое... Но чтобы банальный салатик, размазанный по тарелке, сто рублей стоил!
- Приходите еще, - мило улыбается человек.
Натягиваем в ответ улыбку и мы:
- Уж лучше вы к нам. Над ценами посмеемся.
Вечером 11 сентября, ставшим уже историческим, шепелявый гостиничный телевизор без перерыва рассказывает об американской трагедии. Вот тогда стало по-настоящему страшно и захотелось домой.
На следующее утро метро шелестело газетами. Рябило в глазах от милиционеров с автоматами, голос из динамика каждую остановку просил о своих вещах не забывать и за чужими следить. Тревога была тихой и пронзительной. Исчезли из подземки дети. Словно нет их в городе, или прячет он самое дорогое по дворам. Москва знает, как рушатся дома от взрывов, как бьется в переходах огонь...
В Кремль, как в самолет, проходим через металлоискатель и с билетами наголо. В Кремлевском дворце - открытие сезона. Дают «Руслана и Людмилу». Пушкин и Глинка во все века современны, но сегодня тема борьбы добра со злом особенно актуальна. Тем более что злыдня-Черномора вполне можно назвать террористом.
Ерзаем на красных креслах дешевого партера и без тоски об ушедшем вспоминаем старый телевизор, показывавший, как скандировал этот зал: «Ленин! Партия! Комсомол!», пел «Интернационал» и клеймил позором Сахарова.
А время словно вернулось назад, когда Президентский оркестр перед началом балета грянул гимн России. «Союз нерушимый...» - подпевала тихонько старушка за спиной.
...Сегодня отправляемся в последний путь - к вокзалу. «Ну, надо же, - замучавшаяся с тяжелой сумкой коллега находит повод для передышки, - ни разу за неделю нас не взорвали, не обокрали, не обманули». И в этот самый момент как из-под земли вырастает «лицо кавказской национальности». Весьма пожилое и не очень умное: «Дэвушки, не подскажете, где здесь немецкое посольство?» Это на окраине-то Москвы, на Сельскохозяйственой улице! Посылаем его подальше. Так и говорим: в центр идите, гражданин. Мужик, бормоча что-то о погоде и природе, шагает рядом. И вдруг коршуном падает к нашим ногам: «Дэнги! Много! Сейчас подэлим!» Хватает с асфальта плотную пачку «зеленых», перетянутую резинкой, и смачно ее целует.
Дальше - спектакль бесплатный. По асфальтовой дорожке, как грибник по лесу, печально ползет к нам еще одно «лицо». Подходит и начинает доказывать, что затылком видел, кто потерю его хапнул: «Дэвушки, отдайте две тысячи долларов. Не мои это деньги, общества!» Старшой что-то мямлит, этот стонет, а мы решаем, что самое время рвануть побыстрее и как можно дальше.
Как обычно, перестарались, пришлось даже обувную мастерскую у вокзала искать. Пока набойки меняют, прикидываем, каким образом нас кинуть собирались.
- Сейчас объясню, - неожиданно приходит на помощь молодой сапожник.
Откладывает в сторону инструмент и просит денег побольше. Доверчиво соскребаем в жиденькую кучку всю оставшуюся бумажную наличность, 150 рублей. Взгляд от мастеровых рук не отводим, а они - щелк, щелк и перелистал стопочку: «Теперь вы еще раз пересчитайте». Глазам не верим: 50 рублей как не бывало!
Смеется сапожник, достает недостачу: «Еще раз показываю. Делается это так... Бумажка загибается и прячется. Называется «ломать». Самое главное найти «лоха», подбросить «куклу», потом под любым предлогом заставить его вынуть свои деньги. А дальше - дело техники. Говорите, мужики фальшиво играли? Знали бы вы, какие деньги они зарабатывают. Бывают, конечно, проколы, если женщина крикливая попадется. Откуда знаю? Сам в Алма-Ате промышлял. Да и здесь, когда на мели сидел, приходилось вспоминать науку. Попросишь продавщицу крупную купюру разменять. Сотню «сломаешь»: «Девушка, вы ошиблись». Так она еще и извиняться начинает, что обсчиталась.
- И не жалко бедных девушек было?
- Жалко, потому и бросил. Теперь сапожничаю, на жизнь хватает, и душа спокойна. Честно говорю - так легче.
Качаем головами, гордимся, что лохи - не мы, и честно признаемся: а сердечко-то при виде денег все-таки дрогнуло, пока голова работать не начала.
...И снова мимо вагонных окон, уже в обратном порядке, проплывает окраина Москвы. По исписанным стенам которой в предвыборные дни можно внутреннюю политику страны изучать. Но давно замазаны лозунги, указывающие, каким местом надо голосовать. В политическое межсезонье уличные живописцы вновь вспомнили о вечном - емком слове из трех букв. Глаз бы радовался высокохудожественному исполнению, если бы читать он не умел.
Ольга ЛАРИОНОВА