Это уже не наш ответ Голливуду, каким были первый русский блокбастер «Ночной дозор», последовавший за ним «Дневной дозор» и серия спровоцированных ими крупнобюджетных фильмов.
«ОСОБО опасен» - это наше покорение Голливуда. Он всегда искал свежую кровь в других культурах, переманивая к себе успешных и перспективных режиссеров из разных стран. Однако не всем удалось там обосноваться, сделать карьеру, и только единицы сумели не просто принять голливудские правила игры, но и реформировать их.
Ажиотаж вокруг фильма «Особо опасен», который еще до премьеры объявили революционным блокбастером, показывает, что Бекмамбетов не только стал в Голливуде своим человеком, но и обновил визуальный язык американского кино.
- Есть ли разница между съемками в Голливуде и работой в России?
- Я практически не заметил перехода от производства кино в Москве к производству кино в Лос-Анджелесе, потому что со мной работала почти вся моя команда. «Особо опасен» является продолжением того, что мы делали раньше. Ничего не изменилось - передо мной стояли те же цели, я использовал те же художественные средства. Просто теперь они значительно усовершенствованы и подкреплены большими американскими инвестициями.
- В главных ролях у вас голливудские звезды. Легко ли с ними работать?
- Меня удивило их отношение к работе. Они не приезжают на площадку только в день съемок, а проводят там намного больше времени. В отличие от России в Голливуде принято, что каждый актер посвящает фильму два-три месяца своей жизни. Они не просто приходят, отрабатывают свое рабочее время и уходят, но присутствуют и на тех съемках, в которых не участвуют, помогая другим актерам, подавая им реплики, внимательно следя за общим развитием проекта.
- Это касается и Анджелины Джоли?
- Конечно. Мы вообще очень легко вошли в контакт. Я прилетел на один вечер в Новый Орлеан, чтобы встретиться с ней, рассказать про фильм и уговорить сниматься. Во время этого ужина мы окончательно придумали ее персонаж. И уже через неделю она дала согласие. После пришлось поправлять, сокращать сценарий. Но у меня не было статуса, позволяющего мне вычеркивать из сценария куски текста. Мне нужен был партнер, у которого бы этот статус был и который мог бы вносить в сценарий изменения. И таким партнером стала Анджелина. Она не просто суперзвезда, которая украшает картину. Я бы даже сказал, что в ней есть парадоксальное сочетание завораживающей жертвенности и невероятной решимости — как у героинь русской классики.
- Что для вас спецэффекты — фантазия или компьютерные технологии?
- Для меня спецэффекты являются лишь выражением человеческой драмы, происходящей в фильме. Это не попытка сделать что-то лишнее в духе «а давайте чего-нибудь еще сейчас придумаем». Сверхчеловеческие способности героев, их фантастические полеты и превращения — лишь метафоры уникальных черт их характера. Фантазия — это ощущение свободы, которое позволяет очень простые и жизненно важные истории рассказывать увлекательно и кинематографически уникально. А само придумывание происходит естественным образом. Вот я вам сейчас рассказываю что-то и по дороге что-то придумываю…
- Насколько рекламный опыт повлиял на стиль ваших фильмов?
- Я считаю, что режиссерами должны становиться все, кто снимает хорошую, интересную, запоминающуюся рекламу. Есть реклама, которую хочется быстро переключить. А бывает такая, которую люди готовы пересматривать до бесконечности, — именно ее авторы способны снимать кино. Конечно, нужно, чтобы благоприятно сложились обстоятельства. Мне вот просто повезло, что я стал режиссером. Рекламу я по-прежнему очень люблю. В России многие годы только реклама говорила людям, как жить, как себя вести, как красиво одеваться, что нужно заботиться друг о друге и т. д.
Ничего плохого реклама не несет, и у нее, конечно же, есть своя эстетика. Очень часто то, что мы видим по телевизору в рекламных блоках, оказывается настоящим искусством.
- Вы снимаете фэнтези и комиксы, хотя начинали с «Пешаварского вальса» —драмы об афганской войне. Не хочется поработать в других жанрах?
- Вы имеете в виду — ограничить себя реальным миром и реальными обстоятельствами? Возможно, сейчас это было бы интересно. «Особо опасен», безусловно, завершает этап в моей творческой жизни, начавшийся, наверное, с фильма «Гладиатрикс», который мы сняли для Роджера Кормана в 2001 году, и включающий в себя «Дозоры». Есть ощущение, что теперь - с учетом «Особо опасен» - мы сделали все, что могли. Следующим этапом будет поиск другого языка. Сейчас вместе с Тимом Бертоном я продюсирую мультфильм «9». Это трехмерная анимация, которой я никогда не занимался.
- «Особо опасен» уже сравнивают с «Матрицей» и «Бойцовским клубом»…
- Еще в этот ряд нужно добавить «Осенний марафон» Данелия и «Служебный роман» Рязанова, которые по духу очень похожи на начало «Особо опасен». Персонаж Мягкова из «Служебного романа» напоминает нашего главного героя.
- Оба персонажа — часть «офисного планктона», который прозябает на рабочем месте?
- История маленького человека — это вообще любимая тема русского искусства. Мне эта тема очень близка, и поэтому работать над ней было легко. Я сам учился на инженера-энергетика. Все, чем я мог заниматься после окончания института, - работать на электростанции или сидеть в каком-то офисе или конструкторском бюро и проектировать турбины для электростанций. Однажды я представил себе эту жизнь и подумал, что я не готов к ней, не готов стать инженером. И мой герой оказывается в похожем положении. Думаю, огромная аудитория его поймет. Это самый обыкновенный человек из толпы, каких миллионы по всему миру. Они сидят в офисах с девяти утра до шести вечера, их жизнь расписана на многие годы вперед, и вырваться из этой тюрьмы невозможно. Большинство людей либо похоронены в своих офисах, либо учатся, чтобы получить диплом и быть похороненными в этих офисах. «Особо опасен» - фильм не о том, как я живу, он о той жизни, которой я боюсь.
- Вы знаменитый клипмейкер, а теперь еще и знаменитый режиссер. Не боитесь стать брендом, заложником собственного стиля?
- Нет, я не настолько хорошо организован, чтобы это произошло.
Евгений ГУСЯТИНСКИЙ,«Русский репортер»