Номер от 3 июля 2007 г.

Государство снова попросило учителей преподносить историю так, чтобы переполняло чувство гордости за страну.

22 июня — черная дата российской истории. Дважды — в 1812 и в 1941 году — в этот день объединенные силы континентальной Европы вторгались в Россию. И хотя оба раза вторжения заканчивались неудачей, подспудный страх снова вдруг оказаться жертвой неожиданного нашествия прочно вошел в общественное сознание и намертво связал патриотизм с военной силой и антизападным оборонным сознанием. Тильзитский мирный договор 1807 года, разделивший сферы влияния в Европе, в результате чего Россия смогла завоевать и присоединить Бессарабию и Финляндию, схож с пактом Молотова—Риббентропа. И в том, и в другом случае Россия воспользовалась европейской смутой и округлила свои владения в западном направлении. И в 1812–м, и в 1941–м у России не осталось в Европе союзников — лишь далекая морская Британия. В самую тяжкую минуту пришлось рассчитывать только на себя, платить непомерную цену, терпеть страшные потери. Конечно, не поздно еще вспомнить уроки 22 июня, хотя бы из чисто прагматического интереса попытаться изменить нынешний гибельный курс российской внутренней и внешней политики. Но нашу историю столько раз переписывали, что измочалили в труху. Как известно, Россия — страна непредсказуемого прошлого. Официозная царистская версия объясняла, как русский меч и штык несли народам и племенам закон, порядок, просвещение, что в определенной мере было правдой, но не всей. После революции официальные источники утверждали, что земли Москва не собирала, а безжалостно завоевывала, истребляя племена и инородцев. Это — тоже правда, и вновь — неполная. Только после войны в СССР сложился привычный сегодня канон: народы и племена мирно, радостно и добровольно навеки сопрягали свою судьбу с Россией. В течение полутысячи лет, ведя исключительно справедливые, оборонительные войны, небольшое миролюбивое Московское княжество превратилось в величайшее по площади в мировой истории государство. В результате сложилась новая общность — советский народ. Начальники сами в это поверили, но стоило чуть отпустить вожжи, государство и общность рассыпались. После 1991–го одно время казалось, что в России впервые история станет впрямь не зависимой от властей наукой. Историки остались, правда, в основном советские. Со временем могли появиться другие, но не успели — на прошлой неделе президент Владимир Путин во время встречи с делегацией преподавателей гуманитарных и общественных наук приказал опять переписать историю, чтобы «создавать у наших граждан, прежде всего молодых, чувство гордости за свою страну», поскольку «нельзя позволить, чтобы нам навязывали чувство вины». До сих пор, утверждает Путин, «многие учебники» писали историки–предатели за иностранные гранты — «исполняли польку–бабочку, которую заказывают те, кто платит». Указано перестать посыпать голову пеплом и в первую очередь «покончить с абсолютно недостойным изложением хода и результатов Второй мировой войны». Речь, понятно, идет о пакте Молотова—Риббентропа и секретных к нему протоколах. Наш главный военный теоретик — президент Военной академии генерал Махмут Гареев — сегодня повторяет главное советское оправдание, что пакт «позволил выиграть время». Верно, но дополнительное время получили обе стороны, и немцы его использовали намного эффективнее: настроили против Москвы нейтралов, разгромили потенциальных союзников, перевооружили танковые дивизии и т.д. Рихард Зорге и другие предупреждали Сталина о немецком нападении, но, по словам Гареева, еще больше было донесений, что это все — английская провокация. Ну прямо как сегодня… Маниакальное кремлевское недоверие к Западу не изменилось.