Номер от 18 ноября 2011 г.

Здравствуйте, уважаемая редакция «Пенсионерской правды». Случайно увидел на почте вашу газету, взял, почитал и потом выписал.

А потому выписал, что в ней действительно правдиво рассказывается о нашей прошлой и настоящей жизни. В каждой истории – боль или крик души, а то и незабываемой радости в какой-то период жизни конкретного человека. Вот и мне хочется рассказать вам о своём военном и послевоенном детстве. Сейчас по телевизору и по радио часто вижу и слышу истории про то, как родители бросают своих детей. Вспоминая своих родителей в тяжёлые годы жизни, представить не могу, чтобы они могли бросить нас, шестерых детей. Всех пятерых (одна моя сестрёнка Верочка умерла в семилетнем возрасте от менингита) на ноги поставили, выучили. Отец с матерью заслужили, чтобы я вспомнил о них в моей любимой газете.

«Два Ивана и Ольга» - так называли общие знакомые и родственники эту троицу. Посылаю вам старинную (1925 года) фотографию, на которой запечатлены мои родители – Сафроновы Ольга и Иван (он сидит на стуле) и мой дядя Иван – брат мамы (он стоит между ними). В руках мамы свиток – это свидетельство о регистрации брака (они сфотографировались сразу после загса).

Моя мама родилась в 1904 году в деревне Коростовке Брянского уезда в середняцкой семье. В 1917 году с круглыми пятерками окончила четыре класса церковно-приходской школы и намеревалась продолжить учёбу в Брянске. Но грянула революция и оборвала её намерение. Мама знала наизусть очень много стихов Пушкина, Лермонтова, Некрасова и во время оккупации, когда школа была закрыта, читала их нам и соседским детям.

В школу я пошёл девяти лет в 1944 году. Жили мы тогда в землянке в лесу за Ковшовским озером, что на втором Брянске (Брянск-2). С весны до глубокой осени бегали в школу босыми, обувь надевали только в классе. Помню, в октябре 1945-го утром я собрался в школу, а мама – на базар, чтобы купить мне ботинки. Вышли мы с ней из землянки и увидели, что вокруг белым-бело от инея. Но в школу идти надо. Я быстро семенил рядом с мамой, но босые ноги коченели. И тогда мама посадила меня себе на закорки и несла около двух километров…

Мой отец Иван Васильевич был человеком мастеровым, он с одиннадцати лет мастерил прялки, крестьянскую мебель, помогал строить избы. А став взрослым, занимался плотницким и столярным делом. Только благодаря его золотым рукам нашей семье удалось выжить во время оккупации.

Отец был острым и на слово. Порой смело высказывался о тех, кто сотрудничал с оккупантами. Это не прошло ему даром. Осенью 1942-го в дом вошли двое полицаев и приказали отцу одеваться. Я услышал, как они переговаривались: «Выведем за деревню, там и шлёпнем». Но в этот момент в дверях неожиданно появился помощник деревенского старосты, хорошо относившийся к нашему отцу – ценил его за мастерство. Он выхватил из кармана гранату-лимонку и крикнул полицаям: «Оставьте человека в покое, а то разнесу вас и себя!» Недовольные полицаи повернулись и вышли.

Отца забрали на фронт в ноябре 1943-го. Через год, после трёх серьёзных ранений, он вернулся домой. Стал работать токарем по дереву на сельцовском военном заводе – точил «крылышки» для миномётных мин. Директором завода в то время был Вано Васильевич Мейпариани - будущий Герой Социалистического Труда и депутат Верховного Совета СССР.

Как-то во время обеденного перерыва отец подошёл к плотникам, которые тесали по шнуру брёвна, и попросил дать ему топор. В тот момент, когда он без всякого шнура, ровнёхонько дотесал бревно почти до половины, неожиданно появился Мейпариани и стал наблюдать за работой отца. Потом тронул его за плечо и спросил, кто такой, как фамилия, кем работает. Получив ответ на эти вопросы, сказал:

- Будешь работать бригадиром, дадим заводскую квартиру.

- Я не умею командовать людьми и не могу заставлять их работать, - ответил отец.

Так и не стал он бригадиром.

О дяде Иване мне известно, что родился он в 1906 году. Был статным, симпатичным (это и по фотографии видно) весёлым парнем. Перед Великой Отечественной войной работал слесарем в паровозном депо станции Брянск-2. На второй день войны он пришел в военкомат с просьбой отправить его на фронт. Ему ответили, что железная дорога – это тоже фронт. Под «броней» дядя Иван прожил всего два дня. На станцию Брянск-2 гитлеровской авиацией был совершён налет, и он погиб на рабочем месте.