Уважаемый коллектив «Пенсионерской правды», здравствуйте. Я ваш читатель с первого номера. С авторами многих корреспонденций солидарен. О том, как жили в войну и сразу после войны, вы пишете много. Не буду повторяться, ибо почти все жили одинаково трудно. Расскажу только о тех эпизодах, которые намертво впечатались в память.
В войну мы, детвора, ходили на колхозные поля собирать остатки колосьев, картофеля, свёклы. Однако даже это запрещалось. Контролёры, объезжавшие опустевшие поля верхом на лошадях, стегали нас кнутом. Особенно зверствовал один объездчик по имени Зайнулла. Однажды он до крови исхлестал мою сестру за несколько мелких картофелин. И тогда я дал себе слово: вырасту и пойду работать в милицию. И таких извергов, как этот Зайнулла, буду расстреливать безжалостно. Я тогда думал, что милиционеры всегда носят заряженные пистолеты и могут убивать каждого, кто обидит беззащитного человека. Но до того времени, пока осуществилась мечта детства стать милиционером и я понял, что пистолет выдается милиционеру не для убийства, много чего испробовал. Сначала работал помощником кузнеца у папы. А потом отец умер – он вернулся с фронта с осколком в лёгком, и этот осколок сделал своё дело. После его смерти я нанялся возить на быках воду на ферму. У меня, мальца, не всегда хватало силёнок вытаскивать из колодца полное ведро. Однажды оно сорвалось и я вместе с ним полетел в колодец. Но успел ухватиться за цепь и стал громко кричать. Спасибо тётке Махорузе – она стояла неподалёку, услыхала крик и спасла меня.
А однажды летом я чуть не утонул в пруду. День был нестерпимо жарким. Бык, на котором я вёз сено к коровнику, изнывал от жары, крутил головой, отбиваясь от ос и оводов. И так остервенел, что свернул с дороги в сторону пруда. Я тяну вожжи, стегаю его кнутом, а бык только башкой мотает. Он с ходу вошёл в пруд, напился и стоит. А дно у пруда вязкое, и телега вместе с сеном и мной тонет. Я стою на возу уже по пояс в воде и кричу, реву, но никто не отзывается. А бык постоял-постоял и пошёл на противоположный берег. Люди потом дивились:
- Ну и силушка у быка-то: этакой возище, да ещё и намокший, на берег вывез.
После этого я отказался ездить на быках. Вместе с другими ребятами на сенокос ходил, на уборку картошки и свёклы. Особенно мне нравился сенокос. Уходили на луг рано утром, на плечах несли вилы, грабли, косы-литовки и шли с песней. В обед нас кормили наваристым мясным супом. (К началу сенокоса в колхозе забивали овцу или барана.) Конечно, за день не только мы, но и взрослые уставали, но удивительное дело – домой возвращались тоже с песнями и с шутками-прибаутками.
В общем, я жил, работал, верил, надеялся, разочаровывался, опять верил и надеялся. В 1979-1980 годах был избран депутатом горсовета. За депутатство денег не получал. В мой округ входил частный сектор. Я знал каждого жителя его, знал каждого больного и каждого нуждающегося в помощи. И меня жители знали, как знали и то, что их наказы будут мной выполнены. А вот сегодня я не знаю своего депутата и жители нашего микрорайона не знают.
…Свою мечту детства я осуществил. После службы в армии окончил омскую школу милиции, потом - заочно Свердловский юридический институт. Работал в органах МВД в разных должностях тридцать лет. Я – ветеран МВД, подполковник милиции. У нас с женой двое сыновей (они тоже подполковники милиции), четверо внуков.
Фидаиль Сабирзянович Мустаев, Кемеровская область, г. Белово