Получила седьмой (июльский) номер «Пенсионерской правды». Весь прочитала. Почти на каждую публикацию откликнуться хочется. Но напишу о той, которая сильнее всего задела. «Тамара, ты что? Сдурела?!» - автор этой статьи В.М. Боднар из Магнитогорска призывает жительницу Саратовской области Тамару Кайрис не поддаваться унынию и не спешить расставаться с жизнью.
Лично я очень понимаю Тамару Никандровну: в нынешние времена надеяться на то, что взрослые дети будут ухаживать за немощными родителями, нельзя. Дети стали жестокие, безжалостные, неуважительные, неблагодарные. Они умеют только боль приносить родному человеку. Вот я растила сына одна. Днём работала, вечером училась, по ночам плакала, получая очередную порцию жестокости от бросившего меня с ребёнком мужа. Из-за развода с прежнего места жительства была вынуждена уехать. Вернулась на родину – в Плесецк. Но там работы по моей специальности (я – химик-технолог) не нашлось, и мне пришлось переучиваться.
Сын мой рос хорошим мальчиком. Был сыт, обут, одет, по подворотням и подвалам не скитался. И вырос достойным человеком, женился (у меня уже внук есть). И сейчас он живёт с семьёй в пяти километрах от меня. Только вот я стала не нужна своему 42-летнему сыну. Порой бросит в сердцах жестокие слова: мол, надоели ему эти старики. Или ещё горше – плохой матерью меня назовёт. А ведь я у него ещё и кружки воды не попросила. И хлеб свой ем (пенсию, слава богу, заработала).
Живу в своём доме (вернее, у меня полдома), имею большой огород, с которым пока без чужой помощи управляюсь. Всю работу – мужскую и женскую – до шестидесяти с лишним лет сама делала. А теперь вот (мне уже 65) на мужскую работу по дому приходится людей нанимать. И из девяти тысяч рублей пенсии на себя остаётся только три тысячи рублей. Остальные уходят на ремонт и содержание в порядке дома. Я всякий раз горько усмехаюсь, когда по телевизору слышу умилительные слова рекламы: «Как хорошо иметь домик в деревне!» Мой старый домик будет тянуть с меня до самой смерти. Я даже свои похоронные деньги, которые смолоду копила, на него ухнула. А что оставалось делать, если враз крыша потекла и сарай рухнул?!
Вот уже несколько месяцев сын не даёт о себе знать. Я поздравила его 15 июля с днём рождения, но он никак не отреагировал. Вот и думаю: раз я самому дорогому человеку, кровиночке своей, ненужной стала, то уж государству-то тем более. И тоже мысль сверлит: а стоит ли жить? Если здоровье станет крепко сдавать, попытаюсь поискать место в приюте для таких же, как я, брошенных взрослыми сыновьями и дочерьми. Если попасть в приют не получится, буду помогать себе умереть. Не подумайте, что я характером сварливая. Нет, я добрая, не скандальная, ранимая, не умею бездельничать, не могу жить без общения с людьми.
В конце своего письма так скажу: если молодое поколение будет пренебрежительно, по-хамски относиться к своим родным старикам, старостью их попрекать, то не одну Тамару Никандровну посетит мысль уйти из жизни до срока.
Людмила Семёновна Толмачёва, Архангельская область, пос. Плесецк