Поневоле сравнишь нынешнюю жизнь с прежней, видя, как бомжи роются в мусорных баках. Да разве при советской власти был хоть один бомж! Даже у тех, кто работал на разных работах, а им платили мало, была своя копейка.
Не было раньше ни такой нищеты, ни такой жестокости. В Москве на улице Планерной сожгли бомжа - до чего люди дошли!..
Доводил страну до настоящего положения генеральный секретарь ЦК КПСС Горбачёв. Потом президент Ельцин свою пьяную руку приложил к делу разрухи, за которое должно бы быть стыдно.
Дети в школах пьют пиво, курят и сквернословят. По телевизору - секс, стыд и срам. Кто учит детей? Пугачёва на «Фабрике звёзд» с сигаретой в зубах и несколькими мужьями. Пугачёва и другие своих внуков пристроили за границей. Это тоже хорошо?
При советской власти можно было двери своих жилищ не закрывать. А когда закрывали, то не боялись положить ключ под коврик у двери. Теперь же двери двойные, железные, на окнах решётки.
Бандиты на свободе, их и ловить не хотят.
Большие проблемы достались Путину и Медведеву: разваленные предприятия и так далее. И как же можно допускать, чтобы какой-то Галкин просмеивал по телевизору наше начальство? Зачем это сделано? Вот Сталин галкиных убрал бы.
Н.И. Каменских, г. Гурьевск Кемеровской области
Что наша жизнь? Нищета и унижения!
Здравствуйте, сотрудники замечательной газеты «Пенсионерская правда». Я недавняя ваша читательница, но уже искренняя почитательница. Меня подкупают тёплые, душевные письма о хороших людях, о подвигах и отваге патриотов нашей Родины, о тяжестях, что легли на плечи женщин и детей в тылу.
Я родилась уже после войны, но голодный 1946 год, когда мама была беременна мной, сказался и на моём здоровье. В 1950-м я перенесла полиомиелит и осталась инвалидом на всю жизнь. После длительного лечения меня определили в Новочеркасский детский дом для инвалидов.
К счастью, в детдоме нас не считали людьми второго сорта, относились к нам хорошо: дали неплохие знания, заботились о здоровье. Для нас работали мастерские: швейная, столярная и обувная, где мы получили хорошие трудовые навыки, кружки по интересам. Мы сами создали хор, оркестр народных инструментов, организовали школьное радио. А ещё у нас была замечательная библиотека.
Бывшие воспитанники детдома работали или ещё работают экономистами, школьными учителями по труду, ретушёрами в фотоателье, мастерами швейного и обувного производства. Работать по мере сил приходилось всем выпускникам детдома, потому что на пособие по нетрудоспособности в16–32 рубля было невозможно прожить и при социализме.
Больших слёз стоило мне, инвалиду, поступить в техникум, а потом устроиться на работу. Никто из чиновников не желал себе проблем со мной, с трудом передвигающейся на костылях. После многократных хождений по кабинетам комсомольских и партийных чиновников и слёзных просьб мне удалось устроиться швеёй в своём родном городе Благодарном и жить с матерью-пенсионеркой, потерявшей в войну от голода мужа и дочь.
В 1983 году я родила сына. Муж мой был тоже инвалидом с детства. Он умер от последствий травмы головы, когда сыну исполнилось только девять лет. В том же, 1992 году скончалась моя мама. Вскоре я потеряла работу и остались мы с сыном почти нищими. Денег не хватало на самое-самое необходимое. А в агрономическом лицее, где учился сын, даже практические занятия были платными. Можете представить, как мы выживали.
Теперь у меня неплохая пенсия, но очень много болячек, приобретённых за 61 год инвалидности: катаракта обоих глаз, плохой слух… В общем, я нуждаюсь в постоянной посторонней помощи – социальной и медицинской. А помощь, как известно, не бесплатная.
Но не за себя болит сейчас у меня душа, а за сына, за его здоровье, подорванное недоеданием, дополнительными подработками. Чтобы прокормить семью, трудоспособные горожане обоего пола едут в Москву, Уренгой, Сочи, Тюмень, где могут заработать от восьми до двенадцати тысяч рублей. В нашем городе работы нет, прежние предприятия развалились, а их здания превратились в руины. И строятся у нас, как и по всей России, не фабрики и заводы, а торговые точки и увеселительные заведения.
Своё мнение о нынешней жизни я в рифмованных строчках выразила.
В стране ждёшь изменений каждый год:
чтоб в мире и согласье жил народ,
чтоб каждый мог трудиться, дом иметь,
безбедно жить, достойно умереть.
Но: законы на бумаге есть,
а в жизни – беззаконие.
Какой-то вор и аферист
нужды ни в чём не знает,
простых людей до нитки обирает.
Пропасть меж доходами в стране растёт.
Миллионеров развелось – потерян счёт!
Миллионер на виллах отдыхает,
народ простой в руинах прозябает,
от нищеты и униженья вымирает.
Он знает: без денег
специальность не получишь,
без взяток и родства работу не найдешь,
жильё на МРОТы,
хоть двести лет живи, не купишь.
Нина Константиновна Щеголькова, инвалид первой группы,
356420, Ставропольский край, г. Благодарный, пер. Колхозный, дом 37
P.S. Через «Пенсионерскую правду» я хотела бы познакомиться с единомышленниками для переписки. Если кто-то захочет со мной переписываться, отзовитесь по этому адресу.