Меня очень тронули воспоминания Константина Ильича Литвинцева из Красноярского края «Боялись Советской власти как огня» (»Пенсионерская правда» №2 за 2011 год).
В его письме - страшная правда о репрессиях тридцатых годов. Эта тема долго была запретной для прессы. Но что пресса! - я детям, внукам и правнукам никогда ни одного слова не сказала о том, что сама пережила, и только «Пенсионерской правде» (№10 за 2010 год, «Я, дочь кулака, жива пока…») поверила то, что так долго хранила в душе. Да и то не обо всём сказала.
По-своему тяжела жизнь и в наше время. До 1972 года я жила на Украине. А с того года - в Бежицком районе Брянска. В пятиэтажном доме, который построило в основном для своих работников строительно-монтажное управление №25. Квартиры люди получили бесплатно. (Строят ли сейчас строители жильё для себя? Или только для состоятельных людей?) Двор наш благоустроили просто идеально: металлические перекладины для сушки белья, три столика, скамейки для мужчин - доминошников и шахматистов, песочница (в каждой молодой семье было два-три ребёнка). Двери квартир не закрывались, потому что дети бегали туда-сюда.
Через весь двор шёл высокий зелёный забор на фундаменте из силикатного кирпича. А за этим забором размещалась учебная воинская часть ракетчиков. Всю территорию её мы видели с третьего этажа как на ладони. Там был райский уголок природы, хозяйственности и учёбы.
Сразу против наших окон находилась за забором столовая. В ней до позднего вечера светились окна - повара хлопотали. Возле столовой поставили теплицу, которую летом из-за зеленых насаждений не видно было, а зимней ночью с включённым светом она выглядела на фоне белого снега сказочно. Солдаты для зимнего витаминного питания выращивали зелень. Для своей же кухни держали военные в части свиней и курей. Сад в изобилии давал яблоки и груши. Большая клумба с красивыми цветами тоже украшала территорию.
Как приятно было смотреть на солдат, которые строем с песней шли из казармы на завтрак, обед и ужин.
На плацу стояла длинная учебная ракета. Все дорожки до подсобных строений и складов были заасфальтированы. В общем, чистота и красота. Чувствовалась хозяйская рука.
Музыка для людей и птиц
Одна курочка ушла с хоздвора, сумела спрятаться и вывела цыпляток. Однажды она и петух решили вывести своих деточек из убежища на прогулку. Я смотрела на это семейство из окна кухни: идёт по дорожке возле клумбы петух с гордо поднятой головой, за ним курочка-самовольница, а следом штук 15 жёлтеньких цыплят. И тут возле казармы военный духовой оркестр заиграл марш «Прощание славянки». Семья остановилась как по команде. Петух голову ещё выше поднял, слушает. Потом «Дунайские волны» заиграли музыканты. Я так увлеклась музыкой и зрелищем, что из кастрюли всё молоко убежало.
И картошка, и каша у меня подгорали. Но эти издержки для меня что ноль без палочки. Главное было - постоянно любоваться жизнью во всём примерной воинской части.
В выходные дни и в праздники оркестр играл на танцах. Мне не хотелось отходить от окна. Жаль, не продавались тогда видеокамеры - снять бы цыплят с их родителями, танцы и так далее.
Красиво, по-домашнему шла служба у новобранцев в этой части. Прямо самой хотелось там послужить.
Уже без песен…
Теперь немного о другом. Я вдова участника Великой Отечественной войны. Мой муж, старший сержант, четыре года воевал в пехоте. Был два раза ранен, в том числе тяжело, но не комиссован. Он ещё после Победы, в 1945 и 1946 годах, воевал на Украине с бандеровцами. После увольнения в запас прожил только шесть лет - сказались ранения. И я в 30 лет осталась одна с двумя маленькими детьми. Помощи нет, а надо ещё налог платить, так как мы малосемейные. Так было горько… Налогом на бездетность облагали даже родителей тех парней, которые служили в армии.
Как бы ни было трудно, мы со своими трудностями справлялись. И зажили неплохо, хотя и не без проблем. Но наступила перестройка… Моя бабушка говорила: «Судьба переменчива - то вознесёт тебя высоко, то бросит в бездну без стыда». Но не судьба бросила в бездну воинскую часть, а постарались довести её до ручки наши правители.
Солдаты стали ходить в столовую без песни. Мы сначала не обращали на это внимания. Потом вижу в окно: доставили на коляске тушу свиную. Думаю: это в холодильник её привезли. Тем же днём стоим с женщинами у подъезда, разговариваем, вдруг две доски забора отклонились внизу, в эту дыру вылез старший офицер с тяжёлою сумкой. Я, глупая старая баба, громко ему говорю: «Это по-офицерски». Он голову нагнул, ни слова не сказал, ушёл. Женщины говорят: «Сегодня резали большого поросёнка на хоздворе, офицер и понёс свежину домой».
Потихоньку исчезло подсобное хозяйство воинской части. На его месте офицеры и другие чины, гражданские, построили себе 72 кирпичных гаража. Точнее, офицерам строили гаражи солдаты…
Гражданские в один непрекрасный день стали снимать со столовой шифер. Я подумала, что его, старый, заменят. А через некоторое время глянула - в большом здании столовой и рамы выставлены, и шифера нет. И двери все открыты. В заборе появились и другие дыры. Через них выносили из столовой кому что нужно было. Потом весь длинный забор разобрали посекционно и увезли. Затем смекалистый народ взялся за разборку столовой и казарм. Вскоре не стало и теплицы. Увезли и землю из неё на огород. Стало почти пусто, голо и страшно. Полуразваленную казарму (всего было в своё время три казармы) какой-то наглец поджёг. Тушили её ночью. Перекрытие рухнуло, и в огне погибли два молодых красивых пожарных. У одного сиротами остались двойняшки, и другого - тоже.
Из добротного материала мужики выстроили себе шикарные дачи. А территория красавицы воинской части вся теперь в бурьяне и мусоре. Свалка посреди города. В подвалах живут две стаи собак, в одной штук 20, в другой - поменьше. Они пугают и кусают людей. Груши и яблони без ухода засохли.
Перекладины для сушки белья утащены ворами-бомжами в пункт приёма металла. Двор заставлен автомашинами безгаражников. По всему двору валяется мусор. В соседнем доме «новый русский» устроил магазин, в котором круглосуточно продают крепкие напитки и пиво. Покупатели распивают это в нашем дворе. Потом встают лицом к дому и опорожняются. И даже днём без стеснения присаживаются по большой нужде. Алкогольная чума… В мусорных контейнерах роются бомжи и едят то, что другие не доели или испортили.
Горбачёвская перестройка унизила, испоганила нашу армию-победительницу. Мой сын и внуки отслужили в армии нормально. А вот пришёл черед правнуку служить, и я, честно говоря, боюсь за него. Известно же, что ныне в Вооружённых силах творится.
Не могу забыть про эти двухэтажные казармы. В них можно было сделать квартиры семьям военных, вдовам участников войны, детям войны. А можно было создать интернат для детей-сирот, которых теперь больше, чем в войну было. Или под дом для престарелых можно было казармы приспособить. Но как будто не стало людей, которые думают не только о себе.
Анастасия Пантелеевна Руденко, г. Брянск