Мы живем среди людей. У каждого человека есть родственники, а еще есть соседи. И порой оказывается, что соседи в трудную минуту выручают не хуже родственников. Таким человеком в истории моей семьи была Ольга Львовна Новикова.
После войны мой отец, вернувшийся из плена, жил у нее на квартире и звал Ольгу Львовну мамой, хотя она и была старше его лишь на одиннадцать лет. А когда в 1962 году мы переехали в деревню Колотово, Ольга Львовна запрягла лошадь, выломала в своем старом доме несколько бревен, привезла и сказала: «Вот, Паша, топите…»
Сегодня Ольги Львовны уже нет в живых, а мой рассказ - о судьбе ее семьи и дочери Лидии Ивановне Мурашовой.
Из бедности в войну
Семья Ольги Львовны переселилась в деревню Колотово из Тверской губернии. Большая, многодетная, она тяжело приживалась на новом месте. Брали трудолюбием. Ольга, одна из восьми детей, вышла замуж за коренного жителя деревни Ивана Васильевича Новикова, такого же бедного, как и сама. Сегодня, вспоминая своих родителей, их дочь Лидия Ивановна горестно произносит:
- Носили одну дейшу (фуфайку) на двоих…
Однако бедность и любовь не противоречат друг другу, в семье один за другим родились четверо детей.
К началу Великой Отечественной войны Ольге Львовне исполнился 31 год, а самому младшему в семье, Толе, – три годика. Мужа взяли на войну в числе первых, хоть и имел он физический недостаток – был чуть глуховат. Он сгинул первой же зимой в тяжелых боях под Москвой – в семью пришло извещение, что он пропал без вести. Однако весть, пусть и неофициальная, пришла в дом, пришла вместе с письмом в соседнюю деревню Дор-Согожа. Александр Сироткин написал своей жене Татьяне: «Ванюху Новикова засыпало в траншее. Кричали ему, но он не услышал…»
Лиде, самой старшей, было одиннадцать лет, когда в семью пришло извещение, и ее память сохранила миг, как упала на пол мать, а они, маленькие, все сели около нее и успокаивали, как умели.
Чтобы сохранить детей, Ольга Львовна держала корову, которую кормить было практически нечем, поэтому и молока она давала немного. Соски у вымени были распределены между детьми, каждый доил в свою кружку и тут же выпивал.
А Ольга Львовна выполняла чисто мужскую работу - на лошади возила на приемный пункт молоко, сорокалитровые фляги носила до телеги на веревке. Приходилось ей также на собственной спине носить мешки с зерном из деревни Красное.
Но была молодая и сильная, не думала о себе, а думала только о детях, всех их она сохранила и поставила на ноги, хотя сама всю войну не имела даже нормальной обуви, не говоря уже об одежде.
Подранки
Кто-то очень точно назвал детей военного поколения подранками. И это правда. Война не убила их, но ранила в самое сердце, отняв отцов и измучив непосильной работой.
- Училась я только два года, - рассказывает Лидия Ивановна, - надо было младшего брата нянчить. Читать дал Бог талант – умею и люблю, а вот пишу с трудом. Брали в школу с собой четвертинку молока и кусочек хлеба. Бывало, на переменах не бегаем, а сидим и пахтаем молоко, пока не получится малюсенький комочек масла… В школу ходило из окрестных деревень больше сорока человек, в перемены прохода не было, ходили по партам…
Чтобы прокормиться, сами собирали, что могли найти: подмороженную картошку, дидли, горох - потом маялись животами…
Мать на работу уходила рано, а нам с сестрой Люсей, которая была на пять лет младше, надо было печку истопить, воды нагреть, скотину обрядить, уж Бог весть как мы это делали, но делали…
Помню, как закончилась война, мы тогда в поле навоз разносили на носилках – лошадей берегли, а нас – нет. Закололи телку, в пустом доме накрыли столы, бабы, кто мог, винца принесли и стали праздновать, а нас впервые за всю войну досыта мясом накормили.
Повторила судьбу матери
После войны не было легче. К окончанию войны ей исполнилось пятнадцать лет, по тем суровым временам считалась совсем взрослой.
Устроилась Лидия Ивановна на сплав, детям погибших давали такую льготу – уйти из колхоза, где денег не платили совсем. Потом Ольге Львовне удалось ее устроить в леспромхоз, работала на эстакаде. Все леспромхозовские машины, на которых рабочих возили в лес, стояли в Дор-Согоже, в трех километрах от Колотова. Однажды поднялась сильная метель, дорогу замело, идти было невозможно. Она брела долго и на машину не успела. Прогул по тем временам – преступление. Ее вызвали в суд и присудили высчитывать в пользу государства из каждой зарплаты по 15%, а кроме этого, в принудительном порядке направили в деревню Чулково на лесозаготовки.
А потом она все равно вернулась в колхоз. Пошли дела в колхозе на лад. Председателем стал Александр Анатольевич Донской. Это были очень хорошие годы. За лен получили впервые большие деньги. Ольга Львовна поехала в Рыбинск на барахолку, купила одежды себе и детям, у Лидии Ивановны появилось первое пальто.
Посоветовавшись с сестрой и матерью, решили строить новый дом. Лес нарубил сват Саша Соколов. Потом мать подрядила бригаду плотников. Плотники жили в доме, им отдавали лучший кусок, а сами опять питались кое-чем.
Наступили шестидесятые годы, Лидия Ивановна работала на свинарнике. Однажды на свинарник зашла подруга, а с ней молодой человек, пригласили ее в Ратаевскую Горку в кино. Она пошла, а в праздник Егория он, ее будущий муж Роман Константинович Мурашов, пришел к ним в гости. Она уже к тому времени много чего о нем знала, в том числе знала, что он не местный, что моложе ее на семь лет и что рюмку мимо рта не проносит. Но Ольга Львовна, сама прожившая жизнь без мужа, не очень-то смотрела на то, что у будущего зятя даже сапог своих нет, посоветовала дочери, узнав, что Роман просится к ним в дом:
- Бери, бери, все не пропьет…
Но чаще случалось иначе, встречая мужа с получкой, слышала в ответ:
- Лида, денег не несу…
К сожалению, жизнь с мужем не оставила в жизни Лидии Ивановны очень светлого следа. Они прожили пятнадцать лет, родились один за другим дети, в маленьком их доме было очень тесно, и Ольга Львовна переселилась к дочери Людмиле в деревню Нефедьево, где и прожила долгий век, перешагнув девяностолетие.
А Роман, еще такой молодой, тяжело заболел и в 38 лет лег в могилу. Лидия Ивановна повторила судьбу матери, оставшись вдовой с маленькими детьми на руках, младшей Наташе едва исполнилось четыре годика.
Все испытания, выпавшие на ее долю, подорвали здоровье – Лидия Ивановна тяжело заболела. Она осталась жить, наверное, только ради детей, потому что бессонными ночами ее мучила одна-единственная мысль: чем я их завтра накормлю? Хотя корову тоже держала, памятуя о своем военном детстве.
В любви и заботе
Но дети выросли, приобрели профессии, окрепли, создали свои семьи, только вот от матери никуда далеко не оторвались, все живут поблизости: дочь Зинаида и сын Юрий даже на одной с ней улице, дочь Галина – в соседней деревне, а Наташа – в Пошехонье. Рядом сватья Людмила Ивановна Сиротина, вся ее семья тоже оказывает Лидии Ивановне необходимую помощь.
- Я теперь как барыня живу, - смеется она, - сплю, сколько хочу, ем, что хочу… Хоть пенсия и маленькая, но хватает, теперь вот еще прибавят. Жить бы да жить… Вон уж и правнуки поздравляют, подарки дарят…
Да и Господь сжалился над ней за все выпавшие на ее долю испытания, продлил век, недавно все большое семейство Мурашовых отметило 80-летие матери. А муж племянницы пожелал:
- Живи дольше, будешь такая же мудрая, как была бабушка Оля.
Валентина Гусева, Пошехонье, Ярославская область