Немец плакал навзрыд
Мои двоюродные сёстры - десяти и двенадцати лет - приехали со своей мамой из Москвы к нам на летние каникулы, а тут война, уехать они не успели. Я с сёстрами ходила за четыре-пять километров по соседним деревням побираться. Точнее, они по очереди несли меня на плечах. Девочки стеснялись просить милостыню. Подойдём к дому, они постучатся в дверь, сами убегут за угол, а я стою с сумкой до самой земли, выйдет хозяйка, я прошу её: «Тётенька, дай мне хлебушка». Она заведёт меня в дом, накормит гостью и наплачется, даст мне с собой хлеба или драников. И наберём мы полную сумку хлеба, сухарей, драников - кто что даст. Когда фронт подошёл к бобруйской земле, нигде нам не стало покоя от проклятого врага. Да и прежде было не сладко. Но что хочу сказать: и среди немцев встречались хорошие люди. Вот расскажу вам о таком случае. Сама-то я его не помню, но бабушка часто мне о нём рассказывала, когда я выросла. Однажды бабушка кормила меня сидя за столом: жевала пищу и с пальца давала мне её в рот. Заходит немецкий офицер и - столбенеет от того, что видит. Подходит к столу, прижимается ко мне, плачет навзрыд. Потом говорит бабушке, что у него в Германии осталась такая же девочка. Он обцеловал мою головёнку и все пальчики, приговаривая: «Гутен киндер». Бабушка спросила у него: мол, вы искалечили нашу жизнь, зачем пришли к нам? Офицер ответил, что не только он не хотел идти воевать, но если бы отказался от этого, то считался бы дезертиром и его бы расстреляли. Наши родители и жёны, говорил немец, очень расстраивались, когда мы уходили в армию, но как нам надо было поступить?.. Конечно, мы очень радовались, когда нас освободили советские воины. Можно было ехать домой. До вокзала мы шли с красными ленточками, привязанными к палочкам, вроде как с флажками. Домой ехали на открытых платформах - и тому были рады. Сколько ещё горя пришлось нам хлебать! Жили в шалаше, ели траву, да всё, что можно было проглотить. Ходили за милостыней по уцелевшим деревням. Выжили с Божьей помощью. Но вообще того, что испытали, того страха, что натерпелись, не дай бог нашим потомкам. Три года прожили мы в оккупации. Белорусы не дали нам с голоду умереть, они для меня дорогие и близкие люди. Я очень хочу, чтобы мы, то есть Россия и Белоруссия, были едины, как и раньше. Что нам делить?.. А вам, журналисты из «Пенсионерской правды», желаю успехов во всём, чистого неба и душистого хлеба, храни вас Господь на долгие годы!Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта
