Двадцать лет Валентина Лаврентьева возила тяжелые грузы. Теперь плетет легкое кружево
Если детали убрать, то получится так: бывший водитель ГАЗ-53 плетет вологодское кружево с помощью воздушного фильтра от КАМАЗа. Странно получается, но все по факту. Водителем Валентина Германовна Лаврентьева проработала двадцать лет. Раза в два дольше мечтала научиться работать коклюшками, а когда решилась, муж, Царствие ему Небесное, смастерил подушку для плетения из автомобильной детали.
Записали в пролетарии
В моем детстве крайняя степень профнепригодности называлась «коровам хвосты крутить». У Валентины Германовны же во всем транспорту приоритет: «Оставалось мне одно – на телеге навоз возить». Училась она хорошо, но была в пору «крепостного права в СССР» дочерью вологодских колхозников. Поэтому не взяли ее после восьми классов в «Снежинку» - кружевное училище. Тогда учителя и директор школы сделал акцент в справке на том, что их умная выпускница – дочь кузнеца. Колхозного, но все-таки пролетария.
Сидела грустная Валентина на набережной Северной Двины с думами о неприятной телеге будущего. Потому что первый встречный в каком-то архангельском техникуме сказал: «Прием закончен». Проверять информацию она не умела, что взять с деревенской девчонки, впервые увидевшей поезд вживую пару дней назад. А рядом с грустной девчонкой теплоход собирал пассажиров в Северодвинск. Об этом городе она знала только то, что там живет ее добрая тетя, к которой можно как снег на голову.
Сократим путь от пристани до автошколы. На этом отрезке Валентина получила профессию мозаичника и поработала три года на стройках: от улицы Гагарина наращивала город. Трудилась строителем «на подхвате», с мозаичниками профтехобразование явно перестаралось.
Как медом по сердцу
- Года два назад, проходя с дочерью возле «Прибоя», увидели рядом с ним ЗИЛ-157. Как медом по сердцу эта встреча с молодостью. Попросила дочку сфотографировать нас, - показывает Валентина Германовна снимок с грузовиком.
Я в таких тоже ездила, тоже в юности, когда в командировках приходилось голосовать. Лучше плохо ехать, чем хорошо идти, – это, по-моему, как раз про такие случаи придумано. А для Валентины Германовны лучше этой громадины только ГАЗ-53.
…Она и Нина Угрина были единственные девушки в группе автошколы.
- Гоняли нас по будущему проспекту Труда, когда ничего еще там не было. От Ломоносова в никуда дорога по грязи и угорам. Инструктор орет: «Если здесь научишься ездить – будешь работать». Задний ход отрабатывали - на подножке стоя руль крутили. Тогда почему-то зеркала были только с правой стороны… В автотранспортной конторе стройки Нину посадили на «уазик», а я сразу на грузовик. Сначала худую машину дали. Думали: испугаюсь и убегу. Не испугалась. Спасибо начальнику автоколонны Филиппу Дмитриевичу Широкому – опекал он меня по-отечески. Каждый раз со слезами поминаем руководителя АТК Бориса Александровича Кудрина – золотой человек был. Лучшие годы жизни – работа с ним…
Шик-блеск!
Девушка и грузовик – в начале семидесятых это еще романтично звучало. Но смотрелось эстетично в исключительных случаях. Данный случай именно такой.
«Я почему-то всю жизнь в юбках работала, а летом – в штапельных платьицах», - рушит Валентина Германовна стереотип. И сама предполагает почему: отрицательный пример наверняка положительную роль сыграл. Та молодая женщина работала водителем, когда Валя еще училась. Жили в одной общаге, в «цветнике» которой будущая коллега некрасиво выделялась нарочитой грубостью и походкой типа «коряга» - коленками врозь.
- А в нашем автопарке работали две женщины еще с войны, светлая им память. Вот уж кому досталось, но женственность они сохранили.
Мастерские, говорит Валентина Германовна, в автоколонне были отличные, с ремонтом «не надрывались особой». Но колеса и кардан приходилось в пути менять. В технических деталях я не сильна, но точно знаю, что грузовик вообще гибель для красы ногтей.
«Я каждый день маникюр делала», - удивляет женщина. «А вы точно крестьянских кровей?» – интересуюсь с пристрастием. Точно, говорит, из простых. Дедушка, конечно, в царской армии служил, но потом - у Буденного. Правда, его отец богатым считался. Память о нем осталась такая: по осени, закончив полевые работы, выезжал в Великий Устюг. С обязательной программой: погулять в ресторане, разбить там зеркало и с шиком за него заплатить.
Работа, конечно, сидячая…
Женственность Валентины не подразумевала никаких финтифлюшечек и кисточек с бархатом в кабине, как, впрочем, и необычайно популярного в семидесятые портрета Сталина на ветровом стекле. «Грязная машина – это срам» - правило первое. А из украшательств – только букет полевых цветов начиная с ранней весны. «И еще подушка всегда подо мной» - водитель Лаврентьева была женщиной миниатюрной.
Лаврентьевой она стала, выйдя замуж за инженера-механика Виктора Дмитриевича. В первый же день знакомства с выпускником ленинградского института она на него накричала. Решил мастер-новичок помочь девушке заехать на яму. Машет, мол, давай на меня. А она ему, очень громко, чтобы не задавить: «Убирайся! Я же без тормозов». Любовь с первого взгляда не случилась, три года ждал инженер душевной благосклонности подчиненной.
- Валентина Германовна, а гаишники вас любили?
- Как же! Чуть не каждый день останавливали, придирались. Или познакомиться хотели, или обидеть, но нервы помотали. Да водители тогда вообще на подозрении были. В магазин заскочить нельзя было или домой на минутку – тут как тут с подозрением на левый груз.
- Можно еще деликатный вопрос? У вас двое детей. Каково беременной на грузовике?
- С первым ребенком врач до семи месяцев на легкий труд не переводила. У меня уже живот на руль давил, а она: «У вас же сидячая работа!»
Еще бы полетать!
И снова добрым словом поминает Валентина Германовна своего начальника, он тогда без докторской справки снял с машины. И вообще, о работе она здорово вспоминает. Про каждый дом нового города может что-то рассказать: сюда оконные блоки подвозила, здесь такая-то бригада работала…
- И база конторы на моих глазах росла. Шикарные мастерские, столярка, теплица была. Две автоколонны со списочным составом около 900 человек. Люди хорошие, текучка низкая. С ребятами и сейчас встречаемся. А парка нет… Посмотришь на то, что от базы осталось, – слезы раскатываются…
- Тогда давайте срочно о хорошем. О кружевах.
- Я всегда вязала. Под погрузкой стою – спицы достаю или крючок, его удобнее возить. А к вологодскому кружеву всю жизнь тянуло. Только в восьмидесятых годах решила им заняться. Раза два на курсы сходила, а все остальное собирала по крупицам. И до сих пор собираю. Схем и сейчас почти и нет.
Представляете, как хотелось красоте научиться, если рисунок кружева брала она с газетных фотографий. Не специальных учебных, а обычных, на которых подушка с начатой работой или готовое изделие были лишь деталями, дополнением к портрету мастериц.
В этой части разговора я только ахала, гладя рукой кружевную красоту и листая фотоальбом с тем, что по людям разошлось.
- Очень много уже у меня работ. Счета нет.
Остается добавить, что Валентина Германовна Лаврентьева признанный художник, имеет удостоверение члена ООО «Народные мастера Архангельской области». За рулем до сих пор – водит личное авто.
А небо вставлено в заголовок в память о ее несбывшейся мечте. Заветной она была – летать. За штурвалом, конечно.
Ольга ЛАРИОНОВА