Мария Никитична свою жизнь прожила с дедом Митей на берегу речушки Ялики. Теперь уже никто и не помнит, откуда такое странное название у данной реки. Дом их стоял почти в конце села. Жили с дедом по–всякому. Как во всех семьях, у них были скандалы, ссоры, нехватки, заботы. Семья как семья.
Деревенская жизнь
Дед всю жизнь в колхозе на дождевалке проработал. Заработки маленькие, еле сводили концы с концами. Огород свой, корова Зорька, птица в сарае, поросенок в хлеву. Трудились от зари до зари. Одна беда - детей у них не было. Да что теперь, горевали старики, а против природы не попрешь. По выходным ходили в центр села на посиделки, когда молодые были. Постарше стали - себе телевизор купили. Родственников много, да вот характер у деда непростой, вот и не больно он был общительный. Баба Маня старику перечить боялась. Так и остались одни. Гнали свой самогон, иногда вечерком разольют свою наливочку да взгрустнут о былом. Старик тихонько убрался, когда ему стукнуло 79. Бабка осталась одна. Баба Маня, несмотря на свои годы, была крепкой и статной. Она была жизнелюбивой и активной. Каждый праздник себе что–то справляла: то платье, то сапоги, то платок. Старик ворчал часто, но баба Маня не любила уныние, печаль. Она считала, что это грех. Надо жить дальше, а маленькие покупки ей украшали жизнь. Она раз в два–три года меняла дома занавески, клеенки на столе. Если на мебель не хватает денег, то занавеси можно позволить. Двор баба Маня держала в чистоте, цветочки к цветочкам, овощи к овощам, ни одной травинки, поэтому до старости и осталась, как огурчик.
|
В гостях у городских
Племянники звали ее в город, чего одной куковать. Вот и решила баба Маня поехать погостить к городским племяшам. Хоть посмотреть, как в городе живут. Деревенскую жизнь она знает, как свои пять пальцев. Теперь хоть что–то новое увидеть. Набрала в гостинцы грибов, консервированных овощей, орехов. Надела свое лучшее платье, справила по этому случаю себе новую вязанку. Все ж в люди идет, надо не хуже всех. Дом наказала соседке Филантьевне смотреть. Собралась в дорогу, за ней прислали машину: чего в таком возрасте по маршруткам маяться. Племянник Ваня, по линии родной сестры, жил в большом высоком доме, почти в центре города. Дом высокий, возле дома все в асфальте. Никакой грязи. В деревне если грязь, то ноги увязнут, а здесь хорошо. Баба Маня зашла в подъезд. Такого она ни разу не видела. Говорили, что у городских подъезды в грязи. А тут на тебе - чистота, свет, пол красивый в плиточку. Цветов тьма. «А это, наверное, сторож», - подумала на консьержку баба Маня. Срам-то какой, женщина в возрасте, а сидит в сарафане с голыми плечами! Это в ее–то годы. Баба Маня поздоровалась. Консьержка Ирина Арнольдовна, бывшая театральная гардеробщица, строгим взором окинула бабу Маню. Она взяла трубку телефона рукой, еле видно под тяжелыми перстнями и грудным голосом кому-то сказала, что к ним прибыли. В это мгновение Ваня вылетел из лифта встречать гостью. Баба Маня была в шоке от квартиры Вани. Надо же, два этажа, комнаты огромные. Мебель красивая, почти нет дверей, лампочки даже в потолке. Баба Маня долго еще путалась в выключателях, комнатах. Гостью поселили в отдельной комнате. Сын Матвей уехал в Америку, как раз комната была свободна. Жена Вани, Люба, сначала очень волновалась, что со старым человеком будет много возни, но муж, чмокнув ее в щеку, развеял сомнения, сказал, что баба Маня ей по дому поможет. На следующий день силу этой помощи они ощутили в полной мере. Время было почти пять, когда в доме заработала противопожарная сигнализация. Все вскочили от ее рева. Стукаясь друг об друга, не понимая, что случилось, все носились по комнатам. За эти годы сигнализация не сработала ни разу, и все даже не поняли, в каком месте что загорелось. Баба Маня выбежала из кухни, вся в испуге, с перекошенным лицом. Все выяснилось. Ничего страшного, просто гостья решила напечь оладушек со сметанкой. Откуда ей знать, что плита зажигается без спичек, просто от прикосновения. Она сначала долго искала спички, потом достала из своих пожитков. Когда полпачки было использовано, а куда зажигать, так и не нашлось, дым достал отверстие сигнализации, вот и раздался знак беды. Бабу Маню просили больше ничего не готовить, для этого есть кухарка. Баба Маня долго сетовала и извинялась. Ей было ужасно неудобно, а оладушки все-таки поджарила. Люба раздраженно сказала мужу: «Твоя тетка нам дом сожжет!» Ваня сделал вид, что не слышал и рванул на работу.
За обедом баба Маня, к своему удивлению, заметила, что на столе нет хлеба. Может, забыли. Спросить неудобно. Встала тихонько, вышла за хлебом в магазин. А когда вернулась, то входная дверь не открылась. Баба Маня и так ее, и сяк, а она никак. Откуда ей знать, что надо дверной код знать. Испугалась, расстроилась, расплакалась. Вдруг дверь открылась. Девочка с собакой вышли по ступенькам. Баба Маня от счастья аж задохнулась. Принесла хлеб, а домашние ее ищут, уже все пообедали, а ее все нет. Все с удивлением увидели в ее руках хлеб. Потом ей объяснили, что домашние берегут фигуру, поэтому хлеб не употребляют, а хлеб дома есть, и всякий. Баба Маня недоуменно смотрела на хозяйку дома. Она все не могла понять, какой вред от хлеба может быть. Она всю жизнь физически много работала, и понятие «излишний вес» для нее было далеким. Вечером Люба, ложась спать, жаловалась: «Она нас позорит. Люди подумают, что мы с нее хлеб требуем. Позор, что соседи скажут?» На следующий день дочь семейства уселась перед телевизором и достала баночку с соком. Баба Мане также была предложена кока–кола. Баба Маня повертела банку в руках. Девчонка в уши что–то воткнула и сидит, не докричишься. Баба Маня пошла на кухню, достала открывалку, как в старину. В итоге изуродовала банку так, что с нее невозможно было пить. Когда Настя увидела это, она смеялась так, что слезы текли по щекам. Баба Маня обиделась и ушла к себе. Могли бы и объяснить, откуда ей знать, как их мудреные соки открываются.
В заботах и хлопотах
Но долго баба Маня сидеть без дела не может. То полы моет, то посуду драит, решила и стиркой заняться. К машине стиральной подойти не решилась. Чего доброго сломается. Стирала по старинке руками. У семьи племянника вещи все дорогие, модные. Вечером Люба спешила на деловую встречу. Вдруг раздался крик и ругань. Люба вышла к мужу в блузке, которая была все жеваная и еле доходила ей до пупка. Баба Маня так старательно ее выстирала в горячей воде. Ее с детства приучили, что белое всегда надо стирать тщательно. Однако ткани сейчас своеобразные, и многие из них стирать в сильно горячей воде нельзя. Они садятся и теряют форму. Но баба Маня об этом узнала лишь сейчас. Не знала, что сказать. Предложила с пенсии купить новую кофту. «Да она три ваших пенсии стоит», - в сердцах бросила Люба. Ваня в этот же день жене привез цветы и колечко, чтоб жена не слишком дулась на бабу Маню.
В доме жила болонка Яся. Племянник и его семья очень любили ее. Баба Маня не понимала, как можно собаку дома держать, столько с ней возиться, лучше бы ребенка родили. А они с собакой как с ребенком. С Ясей по очереди все гуляли, кормили, холили, лелеяли. Она была семейной любимицей. Однажды Яся капризно крутилась около входной двери. Баба Маня подумала, что божья тварь на улицу хочет, и выпустила ее. Ваня, приходя с работы, первым делом ласкал Ясю. Баба Маня в это время поливала цветы. Она спокойно сказала, что псина на улице. Ваня бросился во двор. Его не было часа два. Наконец, он вернулся. Судя по его лицу, он многое хотел сказать бабе Мане. Яся была у него под мышкой, грязная, вся в колючках. Собаку долго отмывали в ванной, приводили в порядок. Наутро Бабу Маню привели в гостиную и четко и ясно объяснили, чего нельзя делать в доме. Она лишь вздыхала и ойкала. Ночью баба Маня долго ворочалась и не могла уснуть. У них в деревне все собаки на улице. Кто ж знал, что у городских совсем другой уклад. На что им дома псина?
Нагостилась
Решила баба Маня во двор выйти. Может, с кем и познакомится, хоть поговорит. А то домашние с утра до вечера на работе. Спустилась во двор, села на скамейку. К ней подсели пожилые женщины. Разговорились. Женщины подсмеивались над ее охами и вздохами о городском укладе жизни. Баба Маня оглядела двор. Вроде все хорошо, да вот зелени маловато. Кое–где кусты сирени да единственный тополь на весь двор. Баба Маня решила все исправить. Рано утром сгоняла в рощу, что неподалеку от их микрорайона. Выкопала несколько саженцев. Разбила грядки, клумбы. Полила, как могла. Вечером в квартиру позвонили. Перед Ваней стоял Марик, двухметровый сосед – хоккеист. «Вано, я понимаю, что я долго отсутствовал, но я же не умер. На месте стоянки моей машины, говорят, твоя родственница зелень развела, а я где должен машину ставить?». Ваня, ничего не поняв, спустился во двор. Он только приехал из командировки и ничего не понимал. Действительно, под окнами Марика была разбита огромная клумба. На ровном месте выросли молодые саженцы деревьев и кустики цветочков. Марик стоял рядом. Потом неожиданно махнул рукой: «Да ладно, не парься, я в гараж загоню, может, оно и лучше, хоть зелень будет». Но перед соседом Ване было неудобно, гараж не близко. Дома Ваня долго читал мораль баба Мане. Здесь не деревня и жить надо по другим правилам. Иначе будут большие неприятности. Так и жила баба Маня у племянника еще неделю. Потом решила вернуться домой. Не по нутру ей городское житье. Надо домой ехать, погостила - и ладно. Дома баба Маня окунулась в домашние заботы, уж очень она соскучилась по родному дому. В доме Вани сначала все вздохнули спокойно. Но через несколько дней стало чего–то не хватать. Не было человека, который заботливо встречал с работы, хлопотливо накрывал на стол, который расспрашивал, как дела на работе, который будил по утрам, чтобы не проспали, задавал смешные вопросы. К смешной наивной бабе Мане все успели привыкнуть. Потом решили на праздники к ней съездить. Набрали гостинцев, подарков, собрались. Соседки на лавочке удивились: «Куда это вы всей семьей?» Такое не часто увидишь. Обычно собраться всем трудно, работа отнимает много времени. «Мы к бабе Мане поехали!» - улыбаясь, отвечали Семилины.
Галия Дуйсалиева