Номер от 21 июля 2011 г.

Не верится, не хочется верить, но куда же денешься?! Внезапно остановилось сердце Владимира Васильевича Алсуфьева.

Владимир Васильевич Алсуфьев, 2009 год. Фото Владимира Ларионова

ПАРУ ЛЕТ НАЗАД мы с ним возвращались с Новой Земли, летели одним бортом, сидели рядом - и вышел у нас, как всегда, доверительный разговор. Про землю обетованную, какой стала для Владимира Васильевича Новая Земля. Сам он с таким образом архипелага соглашался, хотя и не лучший год выпал ему здесь. 14 октября 1969 года атомный взрыв разверз скальные толщи и выбросил из штольни радиоактивные газы. Владимир Алсуфьев, старший матрос лабораторно-испытательной роты, был там, в проливе Маточкин Шар, у горы с неблагозвучным названием Шелудивая. Позже, через много лет, я читал рассекреченные документы и слушал воспоминания очевидцев той катастрофы. Нет сил у времени стереть такое из памяти! Сегодня уж мало осталось участников тех событий, а Владимир Васильевич оказался из числа простодушных. Будь он иным, верно, была бы у меня тогда возможность сделать публикацию с фактами и покруче, но я не в обиде, ведь глупо обижаться на исключительную скромность человека.

Мы познакомились, когда он уже работал начальником управления по социальным вопросам Севмаша, и сотрудничество наше более касалось, как ныне принято говорить, общественных проектов. Один из них – второе, дополненное издание моей книги «Кузькина мать Никиты» о событиях на ядерном полигоне. Сама же книга, мгновенно разошедшаяся по стране крупным тиражом, увидела свет благодаря инициативе и стараниям именно его, Владимира Алсуфьева – советского моряка, участника подразделений особого риска. Впрочем, книгу я упомянул как пример, он вообще умел добрые дела ладить и к людям относился по-доброму.

Владимир Васильевич был нетипичным руководителем. По крайней мере, мало встречаются сегодня такие – неравнодушные и ответственные, хозяева своего слова, напрочь лишенные чиновной заносчивости. Скажу особо – в нем чувствовалась северная степенность. Внешне всегда выдержанный, рассудительный – вообще не помню, чтобы Владимир Васильевич на кого-то повышал голос, - он и многотрудные дела вел так же – спокойно и ровно. Признаться, иногда меня донимала мысль: как же ему работается с тем-то или тем-то, чья заслуженно негативная репутация общеизвестна? Наверное, носил он в себе многое из того, что иной счел бы запросто выплеснуть с эмоциями на других. Как понимаю, не мог Владимир Васильевич позволить себе такого. Вернее, мог, конечно, но не так был воспитан.

Последнее время все чаще слышится: мол, незаменимых людей нет. Так ведь это как посмотреть. Незаменимых, возможно, нет на должностных ступеньках. А в жизни, в человеческих отношениях незаменимые есть. Несправедливо жестоко и рано потеряли мы деятельного, порядочного, достойного человека, Друга!

Простите, Владимир Васильевич, если случайно или же невольно причинили боль вашему сердцу.