Номер от 21 октября 2010 г.

Ее продолжают писать в наши дни особые люди – полярники

Двухмоторные Ли-2 много лет были главными воздушными извозчиками в Антарктиде. Фото из архива Олега Химаныча

На прошлой неделе в Архангельск из Арктики пожаловал дизель-электроход «Академик Федоров». Судно недолго стояло у причалов Экономии – его уже ждали в Петербурге для нового рейса, на Крайний Юг планеты, с полярниками 55-й антарктической экспедиции. В СМИ по этому поводу не было и йоты сенсации – о происходящем на пятом континенте сегодня пишут буднично. Но так было не всегда.

В 1961-м эстонца Юхана Смуула, автора «Ледовой книги», удостоили Ленинской премии. Сомнительно, будто на то время писательское сообщество нашей страны не выдало читателю ничего более значимого из художественно-документальной прозы. Чего у «Ледовой книги» не отнимешь, так это репутации первой полновесной повести о том, как послевоенный Союз двинулся в неизведанную Антарктиду, открытую, кстати, русскими мореплавателями еще в 1820 году.

Из тех, кто высадился в Антарктиде в 1956-м с 1-й антарктической экспедицией, во всем СНГ ныне здравствуют едва ли два десятка человек. В Архангельской области таких, верно, уж и нет вовсе, но с ними и в прошлом встречаться не довелось. Были другие встречи, оставившие сильное впечатление. Те рассказы участников экспедиций звучали без пафоса, скорее, обыденно. И с непременным добрым словом о времени и месте, какие частично запечатлены на пленку любительских фотоаппаратов. Некоторые снимки мы сегодня предлагаем вашему вниманию. Устные же повествования радовали не только любопытными деталями, но еще и неким образом объединяли сказанное Юханом Смуулом в «Ледовой книге». Об авральных днях отплытия из Калининграда, о старенькой «Кооперации», выжимавшей при встречном шторме полтора-два узла, о первых открытиях и разочарованиях в пути, о праздниках и тяжелых штормах, и не только за экватором. Много говорилось о быте, который оказался намного жестче, чем ожидали, о технике тех лет, какая не оправдала своего предназначения, а какая, напротив, показала себя молодцом. Например, об антарктических гусеничных тягачах, прозванных танками-«пингвинами». Между прочим, День танкиста Советской Армии в Антарктиде отмечают и сегодня. Это дань первопроходцам - за рычаги тех 32-тонных «пингвинов» в 50-х зачастую садились очень молодые ребята - демобилизованные танкисты. «Всякое случалось, - рассказывал мне один из ветеранов, - но время наше было молодое. Таким оно и осталось в памяти на всю жизнь».

Уже 1-я советская экспедиция основала пять антарктических станций: «Мирный», «Оазис», «Пионерская», «Комсомольская», «Восток». А за ними последовали и другие – «Молодежная», «Ленинградская», «Дружная», «Беллинсгаузен». В иные годы советский исследовательский контингент на ледовом материке состоял из 500 (!) зимовщиков. В 90-х, уступая натиску «реформаторов», Россия растеряла это мощное представительство. Только в последние годы она потихоньку возвращается на пепелище того, что создавали наши отцы. Юхану Смуулу и его современникам такое не могло присниться и в жутком сне.

Путевые записки – таков жанр «Ледовой книги». Собственно, так оно и есть, и неискушенный обыватель наверняка не возьмет в толк, сколь много можно прочесть между строк этого дневника и сколь ценен он для мыслящего человека возможностью сопоставить прошлое и настоящее.

Например, в книге звучит немало имен. Сейчас же они произносятся еще с большим пиететом, нежели в 1959-м. Впоследствии же это – президент Русского географического общества Герой Соцтруда Алексей Федорович Трешников, заместитель начальника Главсевморпути Григорий Федорович Бурханов, главный редактор «Атласа Антарктики» Евгений Иванович Толстиков. Сегодня писано в морских энциклопедиях о капитанах «Оби» и «Кооперации» Иване Мане и Анатолии Янцелевиче, а в учебниках высшей школы есть строки о профессорах - тогдашних рядовых участниках экспедиции. Есть упоминания об известных в научных кругах личностях рангом пониже. Скажем, о начальнике материкового метеоотряда и самодеятельном сочинителе «Антарктического вальса» (своеобразный гимн советских полярников-южан) Оскаре Кричаке. Оскар Григорьевич, к несчастью, погиб в 1960-м во время пожара на станции «Мирный»…

Читаю недавно на одном из сайтов: «В 1-й советской антарктической экспедиции принимало участие 89 полярников. Сколько на самом деле возвратилось — неизвестно и до сих пор. Тогда людей не считали, так как Советскому Союзу нужна была Антарктида. Люди гибли и гибли. По свидетельству очевидцев, только в первую неделю погибло больше 10 человек…» Так звучит с подачи тех, кто делает пугало из всего совет¬ского. К счастью, в архиве Института Арктики и Антарктики есть документы, в которых отражены факты гибели каждого полярника. Они-то и развенчивают процитированное выше вранье.

Без жертв, конечно, не обходилось. Так, в 1-й экспедиции погиб Иван Хмара – его трактор провалился под лед. Тайны из этого не делалось. Больше того, трагедию случайно заснял кинооператор, его кадры затем прошли в киножурналах по всей стране. В следующей, второй экспедиции, когда при выгрузке на палубу сорвалась часть ледового барьера, тоже погибли люди. Только тогда и появилось на острове Буромского (по фамилии одного из погибших) кладбище полярников. Смерти были и в последующие 50 лет: кто-то разбился на самолете, кто-то потерялся в пурге, утонул, замерз, заболел или задохнулся во время пожара. Справедливо сказать, ныне есть кладбище и на станции «Мирный», и на «Молодежной», но уж врать-то не надо, мол, «люди гибли и гибли», будто на фронте.

Юхан Смуул был человеком своего времени. В его «Ледовой книге» звучат идеологизмы 50-х, особенно в картинках посещения Австралии и Египта (здесь на обратном пути «Кооперация» делала остановки). Однако ж если и заблуждался писатель (по меркам сегодняшнего дня), то уж, верно, искренне. Собственно, обилием идеологизмов Смуул и не грешил, а в основном писал о новом и нужном стране деле на Крайнем Юге планеты. О тяжелой и опасной работе, может быть с небольшой долей романтики, но во главе всего – труд, труд, труд. Вот чему не мешает поучиться нынешним обывателям-потребителям, бизнесменам-однодневкам и прочим россиянам, мечтающим без хлопот урвать удачу. Известно, время выковывает характеры людей. У поколения, шедшего в Антарктиду, они были особой закалки.