Рассказ очевидца трагедии на АПЛ «Нерпа» без поисков виноватых. Юрий Михайлович Панченко – заместитель начальника производства спецтехники, главный специалист по связи северодвинского СПО «Арктика».
С мая 2006 года он является ответственным сдатчиком опытного комплекса связи «Молния-Э», который предназначается для дальневосточной АПЛ «Нерпа». Это лодка проекта 971, заказ № 518 завода в Комсомольске-на-Амуре. Юрий Михайлович отслеживал работу по комплексу связи от момента его монтажа на АПЛ. В период сдаточных испытаний он был на ее борту, причем в тот самый трагический, третий выход подлодки в море. Однако говорили мы о нем после небольшой преамбулы…
- ЮРИЙ Михайлович, думаю, многим будет интересно, что сегодня собой представляет дальневосточный аналог Севмаша - завод в Комсомольске-на-Амуре. Каковы ваши впечатления?..
– Они тяжелые. Потому что завод, по сути, банкрот. Невыплаты, долги. Заказов нет, на стапелях ни одного нового корпуса. Платили, хотя и немного, сдаточной команде.
- А «Нерпу», я слышал, «гнали»…
- Спешили, конечно, и простои считали. Заказ очень важный. Технические средства для этого заказа были разработаны заново с учетом использования этих разработок при модернизации АПЛ проекта 971, находящихся в строю у России. Практически на этом заказе проводились отработки опытных образов. И, как все опытные образцы, технические средства требовали доработок на месте, и в спешном порядке. В общем, в конце прошлого года работа «комсомольчанам» и контрагентам нашлась…
- Прежде чем перейти к тем самым событиям на АПЛ «Нерпа», давайте условимся - мы не будем вдаваться в подробности, из-за чего стряслась беда и погибли люди. Пока не закончено следствие, такой разговор не только не имеет смысла, но и неэтичен…
- Согласен. Честно говоря, я и сам не знаю причин. Поэтому какие могут быть подробности?
- Вот уж не скажите! В редакцию «Корабельной стороны» уже прибегал один наш местный «мемуарист», который отсюда, из Северодвинска, умудрился… «найти аналогию» между тем, что произошло на АПЛ «Нерпа», и случаем на подлодке в 50-е годы прошлого века. Дескать, тогда тоже матрос на пульте управления «баловался»…
- Насколько я знаю, матрос-контрактник, которого поначалу обвиняли, давно уже освобожден за недоказанностью вины и следствие отрабатывает совершенно другие версии причин произошедшего…
- Вот и расскажите, так сказать, без поисков виновных…
- Начну с того, что лодка ушла на испытания в море с полным ЗИПом, аварийно-спасательным имуществом и аварийно-спасательными устройствами. ПДА были у каждого члена сдаточной команды, а у личного состава - ПДА и штатные ИП-6 (индивидуальные дыхательные аппараты и противогазы. – Прим. О.Х.). То, что их не хватало, – сплетни, чушь полная! ПДА были у всех, каждый получал их на складе. И наши ребята с «Арктики» тоже. Пофамильно и под роспись!
- На три секунды вклиниваюсь: сколько было наших на «Нерпе»?
- Пятеро непосредственно на лодке и еще двое на обеспечивающем корабле…
- Извините, что перебил. Что дальше?
- За неделю до выхода в море у нас были учения. Как положено. И баллоны ИДА-59М тоже проверялись, вообще, проверка всего аварийно-спасательного имущества была. Всё строго!
На тот выход в море запланировали 18 суток. Был девятый день. Лодка шла под перископом. Я находился на штатном месте – в третьем отсеке, в командном посту связи, – работали по назначенной программе. 17 часов 54 минуты по местному, хабаровскому времени. Это я хорошо запомнил, потому что на переборке были часы. Вбегает офицер: «Включитесь в ПДА». Почти сразу же голос старпома: «Пожар во втором отсеке. Подан ЛОХ во второй отсек». (ЛОХ – лодочная объемная химическая система пожаротушения. – Прим. О.Х.) Мы вскрыли свои ПДА – все они были исправны, включились, затем организованно поднялись на первую палубу третьего отсека. Там ждали следующей команды. Минут 30 прошло, наверное. Как понимаете, приятного мало. Мне показалось, все мы даже впали в некое сомнамбулическое состояние. Потом команда на всплытие. Лодка всплыла в штатном режиме. Опять же по команде открыли выходной люк третьего отсека на верхнюю палубу. Документы в сумку – и наверх! Не только нам в третьем команду выходить дали, а по всем отсекам.
Ну что… Никакой паники. Но выходили люди кто в чем – кто в фуфайке, кто в робе, а кто в майке и в шлепанцах оказался – не до сборов было. Море, к счастью, не штормило. Часа два еще солнце светило, градусов 5-7 тепла, вроде как и терпимо, а потом… Включили вытяжную вентиляцию второго отсека, а мы стояли в ограждении рубки, сразу почувствовали резкий запах - сильный растворитель или вроде того! Знаете, даже через мокрые перчатки дышать невозможно. Тогда мы перешли в носовую часть палубы - ту, что плоская. А холод уже забирал. Тогда ребята из первого отсека нам через люк выбросили, даже не задумываясь, вернут или не вернут, свои одеяла, робы, фуфайки – в общем, все, что могло бы согреть. Так на палубе ждали мы часа четыре…
В баллонах ЛОХ оказалась смесь фреона-114 с трихлорэтиленом. Когда через третий отсек из второго принялись выносить тела, третий отсек сильно загазовался. Поднимали их к нам на верхнюю палубу. То, что погибшие не задохнулись, а отравились, - это мы догадались: у трупов, я извиняюсь, пена желтая изо рта - значит, был хлор… Первым умер зам командира по воспитательной работе. Хотя его и пытались откачивать. Начхима, который людей спасал, тоже. ПДА у него не было – он, видимо, той отравы все же хватанул и маску с лица сорвал… Сдаточный механик… Начальник сдаточной партии… На лодке 200 человек было, погибли 20 – десятая часть. «Выдвиженцы», «воздушники», «агатовцы» - это из заводчан, ну и военные из экипажа…
Когда людей принялись наверх вытаскивать, к счастью, сразу сообразили – первыми надо тех, кто подает признаки жизни или у кого есть признаки отравления, а потом мертвых - им ведь уже ничем не поможешь…
Мы так и оставались на палубе, ждали команды. А в третьем отсеке работали. Обстановка тяжелая. Игорь Брылёв не выдержал: «Я молодой, здоровый, я пойду помогать». Ушел - вытаскивал живых и мертвых из второго отсека. Колотило его потом...
- Игорь Брылёв, правильно вас понимаю, северодвинец?
- Да, это наш товарищ, коллега из СПО «Арктика»… Дальше стемнело, ночь. Дали прожекторы, на лодке выдвижные устройства опустили, чтобы вертолет за них не зацепился. Обеспечивающим у нас был БПК «Адмирал Трибуц» - вертолет с него летал, человек двадцать на корабль переправил.
Была половина первого часа ночи. У нас уже зуб на зуб не попадал, когда разрешили спуститься с палубы в первый отсек. А до того опасались ПДК - предельно допустимой концентрации отравы. Во втором она превышала норму в тысячи (!) раз, боялись, что на обстановке в первом отсеке это скажется.
Дальше так: в третьем отсеке - запасной командный пункт, открыли вахту – чтобы знать обстановку и курс, в остальных отсеках, кроме второго, вахта по местам, лодке дали ход, пошли в базу.
Нас в первом отсеке собралось человек шестьдесят – флотские, заводские. Беда людей сплачивает – это правда. Там каждый делился всем: и местом, и одеждой, и консервами из аварийного рациона – сок, сгущенка, - и чаем, питьевой водой. Немного спирта нашлось – им стресс сняли, кружку пустили по кругу. Знаете, как на войне…
- Разговоры, конечно, невеселые были…
- У моряков: мы на этой лодке больше не пойдем. Ребята из «комсомольской» сдаточной команды тоже не все теперь соглашаются в море идти, имею в виду на «Нерпе». Суеверие здесь ни при чем – очень тяжело после пережитого. А экипаж, конечно, жалко - теперь его, наверное, расформируют, якобы такие правила.
- Как встретил лодку берег?
- Мы пришли в базу в 19 часов по местному времени. Лодку ждали и начальство, и медики, и следователи. Это тоже понятно. Никого из нас без медосмотра не отпускали, продержали в стационаре до утра. Третий отсек опечатала прокуратура. Нас ее работники расспрашивали только через неделю: кто и что видел, какие команды слышал - следствию это важно.
С погибшими так: троих похоронили в Большом Камне, еще троих – в Москве, в Комсомольске-на-Амуре – остальных, теперь там появилось новое братское кладбище. Это большая трагедия.
- Юрий Михайлович, возможно, неуместный, по-человечески тяжелый вопрос: что впечатлило вас более всего?
- В час беды люди на «Нерпе» - из экипажа, из заводской сдаточной команды - все они вели себя по-мужски, достойно.
Беседовал Олег ХИМАНЫЧ