Ее показали 50 лет назад на архипелаге атомных метелей. «Кто проходил Маточкиным Шаром, тот, вероятно, никогда не позабудет удивительной красоты дикой и величественной панорамы, которая там постепенно развертывается. Сколько прелести и разнообразия в сочетании зеленых морских волн с обнаженными и разноцветными горными складками, со снегами и ледниками! Пользующиеся такой известностью у туристов норвежские фьорды тусклы и бледны по сравнению с удивительным разнообразием и оригинальной яркостью форм, цветов и оттенков этого замечательного и единственного в своем роде пролива».
СЛОВА эти принадлежат Владимиру Русанову - русскому путешественнику, исследователю Новой Земли. Тот же искренний восторг отыщем мы еще в сотнях других свидетельств и описаний, оставленных потомками с лета 1556 года, когда просвещенному европейскому взору открылся далекий арктический архипелаг.
Для россиян Новая Земля еще и естественный мемориал отечественным первопроходцам - морякам и полярникам. Десятки имен их увековечены ныне в названиях географических пунктов заполярных островов. Романтический ореол земель, неведомых и дивных, витал здесь и в ушедшем ХХ веке, особенно в пору, когда бытовали в Русской Гавани первые советские зимовщики - прообразы «Семерых смелых»... И конечно же, Сергей Герасимов, другие создатели известного фильма, вложившие в уста своих героев слова о будущем арктическом городе-саде, и предположить не могли, что спустя считанные годы после выхода фильма на экран Новая Земля окажется за непроницаемым занавесом государственной тайны.
Решение правительства и ЦК КПСС о создании здесь полигона для испытания ядерного оружия датируется 31 июля 1954 года. Строительство велось в кратчайшие сроки - процесс подгонялся известным военным соперничеством супердержав. Надо сказать, к этому моменту под Семипалатинском мы уже рвали ядерные бомбы. Некоторые из этих взрывов имели конкретную цель, дословно сформулированную так: «изучение проблем противоатомной защиты кораблей на море». Однако в конце концов потребовался «научный эксперимент» (так именовались взрывы в документации), который максимально приближался бы к условиям задачи. Так атомное оружие шагнуло в океан...
Работы на объектах начинали с нуля. Их вел Спецстрой-700. В его состав входило 13 батальонов. В одном из них служили и северодвинцы. К слову, и ко всем последующим событиям на крупнейшем полярном архипелаге наш город оказался сопричастен. Связи его с полигоном, до поры до времени тщательно скрываемые, затем поддерживались многие годы.
Вскоре после высадки первых строителей на берег сюда же доставили технику и оборудование для испытаний. В качестве «опытовых объектов» доставили образцы сухопутной техники, стоявшей тогда на вооружении армии, - танки, бронемашины, даже самолеты. Готовили и морские объекты. На Северном флоте специально создали новое соединение - бригаду опытовых кораблей. В атомное пекло решили направлять старые, отслужившие свое эсминцы, тральщики, подлодки. Некоторые из них готовились к новоземельским взрывам опять-таки в нашем Северодвинске. Здесь пригодное оборудование, техника, аппаратура демонтировались, или, наоборот, - на борту устанавливались различные фиксирующие приборы, датчики. На нескольких кораблях специально поддерживали в исправном состоянии главные машины и механизмы. Так, в первую группу «жертв науки» вошли эсминцы «Гремящий», «Урицкий», «Карл Либкнехт», «Куйбышев», базовые тральщики Т-218 и Т-219, четыре подлодки военной поры, из которых две были трофейными...
«Днем Х» стало 21 сентября 1955 года... Когда уже готовили объект для второго взрыва, а это было примерно в семи километрах от эпицентра первого, любопытство брало верх и кое-кому из служивых удалось тайно проникнуть в запретную зону, ближе к тому месту, где впервые выпустили на волю необузданную энергию атома. И убедились - она сотворила сущий ад!
Жар ядерного костра превратил в шлак танки и автомашины, ударная волна разметала мощные кряжи из скальных пород камней, скрепленных бетоном. Трещины образовались на склонах гранитных сопок. А спустя некоторое время началась массовая гибель птиц и животных...
А люди? А люди еще не подозревали обо всех последствиях такого явления как радиация. Меры предосторожности соблюдались самые примитивные: работали в повязках- «лепестках», как могли в тех условиях, пытались провести дезактивацию... О смертельной опасности не ведали до конца даже те, кто создавал бомбу. Один из участников испытаний рассказывал мне, как спустя несколько часов после взрыва несколько московских физиков-академиков высадились вблизи его эпицентра и, будучи в приподнятом настроении, носками ботинок элегантно футболили, подбрасывали еще дымящиеся головешки...
Кислотные дожди среди зимы и радиоактивные снегопады посреди лета, цезий-137 в мясе и стронций-90 в рыбе - все это ждало впереди, а на Новой Земле продолжали рвать заряды. Мощность их постоянно росла.
Кульминацией стал октябрь 1961-го. А для этого Н.С. Хрущев пригрозил с трибуны ООН «показать кузькину мать». И показал. На Новой Земле.
Взрыв тот готовили как... подарок XXII съезду КПСС, но приготовления хранили в строжайшей тайне. Хотели рвануть в день открытия партийного форума, но разыгрался шторм. Чтобы «не расслабляться», взорвали два раза по 25 мегатонн. А 30 октября наконец дело дошло и до рапорта съезду: с самолета в район Митюшиха - Крестовая сбросили 58,5 мегатонны!
В поселке шахтеров, что был в 37 километрах от эпицентра, снесло дома. Взрывная волна перемахнула Карское море, докатилась до Диксона, что в 700 километрах, и выбила там все стекла. В течение нескольких часов из-за чудовищных атмосферных возмущений радиосвязи с Большой Землей не было. А когда ее восстановили, главком РВСН Москаленко и министр среднего машиностроения Славский отправили в Москву... приветственную телеграмму.
Потом еще и еще, много лет вздрагивали древние, покрытые вечными ледниками горы Новой Земли. Всего на архипелаге было взорвано 132 атомных устройства: 87 - в атмосфере, 3 - под водой и 42 - под землей. Дата последнего взрыва - 24 октября 1990-го.
В крикливом начале 90-х за будущее новоземельского полигона шла отчаянная борьба. Причем не всегда честная. Немало настырных политиков и шустрых журналистов сделали на ней головокружительные карьеры. Когда же объявили мораторий на ядерные испытания, тема полигона постепенно стала отходить на дальний план. Проблемы же так и остались.
Сегодня Новая Земля молчит. Атмосфера над ней экологически чиста. Во всяком случае, чище, чем над Москвой и Петербургом. И Карское море чище, чем моря Северное и Балтийское. Этот факт признан и зарубежными специалистами. Но в глубинах новоземельских гор в радиоактивных капсулах, созданных взрывами, продолжает храниться смертоносная опасность для будущих поколений, ведь нет гарантии от выбросов их содержимого в океан или же в атмосферу.
Атомные метели над заполярным архипелагом оставили страшный след и в человеческих судьбах. Время от времени мы слышим леденящие душу «почему». «Почему Родина выбросила нас как ненужный хлам», - спрашивают участники так называемых подразделений особого риска, а проще - те, кто в свое время испытывал или помогал испытывать на Новой Земле оружие.
Таких, к слову, немало и в Северодвинске. Хотя с каждым годом их все меньше и меньше, и понятно, отчего. Сегодня иным из них в борьбе за выживание приходится доказывать свою причастность к работам на полигоне. Чтобы получить не слишком щедрое по нынешней жизни вспомоществование. Так ведь и доказать-то удается не всем: в России найти правду всегда было непросто, а уж тем паче в государственных ведомствах, отягощенных обетами хранить тайны.
Архипелаг атомных метелей безмолвствует, но порожденная полигоном система умолчания продолжает действовать.
Олег ХИМАНЫЧ