Номер от 14 июля 2004 г.

Счастью супругов Глебычевых не завидовали. Ему удивлялись

В ФЕВРАЛЕ не стало Николая Николаевича Глебычева - ветерана войны и труда, одного из заслуженных работников СПО «Арктика», наставника молодых танцоров из театра «Импровиз» ДКиС Ленкома. Верная спутница его жизни Анна Никитична ушла тремя годами ранее. Но с нами их близкие - дети, внуки и, конечно, друзья. И с нами надолго память о жизни этих двух незаурядных людей.

Поэтому стоит еще раз бросить взгляд назад.

«...Не верится, что живы»

В Северодвинске Николая Николаевича хорошо знали, наряду с прочим, как моряка с прославленного «Гремящего». Но сам он вспоминать о грозных годах не любил. Хотя, конечно, слишком многое напоминало о войне.

Николай Глебычев - сын кадрового военного, связиста, кавалера ордена Красной Звезды; с мамой был эвакуирован из Гродно в первые часы войны, отходили в глубь страны с тысячами беженцев под бешеным натиском фашистов. Как реликвия остался ковер, пробитый осколками. Николай Николаевич навсегда запомнил, как бежал по колено в снегу прощаться с братом Сергеем, когда того отправляли на фронт. Сергей Николаевич прошел в пехоте всю войну, ушел из жизни недавно.

Сам же Николай Николаевич сражался с фашистами на флоте. Из его скупых рассказов дочери Татьяне Николаевне запомнились взволнованные слова о том, что корабль в открытом море обычно погибает со всем экипажем - от командира до трюмного; о том, как американцы и англичане, следуя в конвое, хладнокровно оставляли поврежденные транспорты, поясняя: «Они застрахованы». Русского моряка такой прагматизм коробил...

Уже после кончины Николая Николаевича в его записной книжке прочли слова Константина Симонова о том, что «двадцать лет и тридцать лет живым не верится, что живы». Не в этом ли секрет неразговорчивости ветеранов?

«Очень сильный дедушка танцор»

Именно на флоте, от союзников научился Николай Глебычев азам степ-танца. И не расставался с этим искусством всю жизнь. Что и говорить - стены Ленкома или городского музея долго еще будут помнить, как аплодировали мы, северодвинцы, лихой и буквально искрометной чечетке немолодого человека, стоило ему лишь юношеским движением сбросить звенящий наградами пиджак...

А руководитель театра степ-танца «Импровиз» (ДКиС Ленкома) Ольга Афанасьева, как сама она с благодарностью вспоминает, «заразилась» этим искусством от Николая Глебычева. Это потом уже были мастер-классы у признанных мастеров, в том числе зарубежных, победа на международном степ-параде в Москве. Но впервые она и ее воспитанники зазвенели каблуками в подражание ветерану «Гремящего».

Николай Николаевич и 75-летие свое отметил на сцене Ленкома. Для него это было сюрпризом, устроенным Ольгой Никитичной и ее коллегами. Было много искренних поздравлений, цветов. И - танец, в котором ветеран «Гремящего» был, может, и не столь изыскан, как, допустим, Николай Глебычев-младший, профессиональный педагог-хореограф из Архангельска, - но неподражаем и неотразим.

Самозабвенно танцевал Николай Николаевич. А супруга его многие годы пела в хоре «Арктики». Да что там - искусство навсегда вошло бы в жизнь Глебычевых одним тем, что именно оно познакомило двух любящих людей. Встретились они, чтобы не расставаться более полувека, на одном из танцевальных вечеров в Молотовске далеких сороковых...

Не Аня, а Анюта

Это о такой судьбе говорят: их разлучила только смерть.

Дочь и зять вспоминают, что Николай Николаевич никогда не называл жену Аня. Всегда - Анюта. Таким же трепетным было ее отношение к нему.

Посудите сами. На «Эре»- «Арктике» Анну Никитичну запомнили быстро. Не каждая жена ежедневно будет провожать мужа до проходной! К ней привыкли. Полюбили ее. Даже режим секретности в какой-то мере ради нее нарушали! Когда Николай Николаевич в составе сдаточных бригад был в море на испытаниях, то ее предупреждали шифрованной фразой: «Анна Никитична, готовьте чайник». Это значило: «заказ» возвращается, встречайте хозяина!

Ни одного отпуска супруги не провели порознь. Всегда вместе. Объездили, облетали, исходили пол Союза. Им, как порой говорят сейчас, «отдохнуть бы друг от друга» - да более нелепой мысли нельзя себе представить. Анна Никитична вообще совершенно серьезно говорила, что настоящая жизнь ее «началась со знакомства с Колечкой»... Ни одного грубого слова, не говоря уже о брани. «Бесноваться» - это, пожалуй, самое резкое слово, которое услышали близкие от Николая Николаевича. Так сказал он однажды о некоей политической демонстрации - и тут же попросил прощения...

А вот эпизод уже из самых последних лет. Николаю Николаевичу довелось встретить Новый год в больнице, а последняя квартира супругов находилась как раз напротив стационара ЦМСЧ-58. В новогоднюю ночь два совсем не молодых, казалось бы, человека стоят у окон - он в палате, она в комнате - и через улицу и двор перемигиваются лампочками!

Горе Николая Николаевича, потерявшего Анюту, было безмерным. Нет, ветеран не выплескивал его. Но на стенах его квартиры появлялось все больше фотографий жены, и в любую погоду ежемесячно 18-го числа - это дата ее кончины - он навещал ее могилу.

За три недели до своей смерти Николай Николаевич побывал в Петербурге. И, конечно, обошел Аничков мост, Спас на крови - те места, которые так любили они вдвоем...

«А мы дома!»

Но минор не может господствовать в рассказе о Глебычевых. Ведь главное в их истории - любовь, счастье...

Не замыкались ли в своих тихих радостях эти люди? Ничуть не бывало. Так уж заведено: чаша истинной любви всегда переполнена, любовь и тепло ищут выхода, охватывают многое и многих...

Мы уже говорили о том, как наши герои любили искусство. На «Гремящем» с Николаем Глебычевым была тетрадка со стихами Симонова, опального тогда Есенина. Даже эпитафию на его надгробии сделали поэтическую: «Слишком сильно я любил на этом свете...». (Хотели написать «Есть только миг между прошлым и будущим...», но посчитали, что это будет чересчур пафосно - а сам Николай Николаевич этого не любил.)

Любовь эту унаследовали и трое их детей, потом шестеро внуков (впрочем, они во всем старались «делать жизнь» по своим дедуле и бабуле).

Глебычевы любили природу, море. Трудились самозабвенно - опять же с любовью. Николай Глебычев был мастером, инженером, ответственным сдатчиком.

Глебычевы очень любили людей. И саму жизнь.

Многие помнят, как на советских праздничных демонстрациях колонны порой на полчаса, час останавливались посреди улицы. Так вот: стоя рядом с домом Глебычевых, демонстранты могли видеть на балконе такой оригинальный транспарант: «А мы дома!» Означало это: заходите все - перекусить, чуть передохнуть, просто словечком переброситься; рады всем! И люди шли чередой, буквально все, кто не стеснялся; и для всех находилось и доброе слово, и угощение - едва успевали убирать посуду!

В один прекрасный момент нашлись и... бдительные личности, усмотревшие здесь вызов обществу: вы, мол, все на демонстрации - ну и пусть, а мы дома! Николая Николаевича вызвали «на ковер». Оправдаться удалось, не отучили Глебычевых от хлебосольства. Гости могли явиться к ним буквально в два часа ночи, просто так, - и быть уверенными, что им были рады неподдельно...

И на даче было то же. Соседи по товариществу «Тайга» помнят, как Глебычевы отмечали День ВМФ. Над участком с утра поднимались флаги: советский, военно-морской, в последние годы - и российский, и Андреевский. Это был сигнал: праздник начинается, ждут всех! Ну, правда, с одним условием: все должны быть в тельняшках. За этим следил строго сам старшина I статьи Глебычев - в форменке, бескозырке...

Конечно, все это и в чисто материальном плане было обременительно и непросто. Но дети Глебычевых, да, наверное, и сами хозяева этого не замечали.

Никогда эти люди не жили по принципу «Ты мне - я тебе». Может, именно поэтому - люди вокруг откликались на их тепло и добро тем же.

...Вот еще одно любимое стихотворение Николая Николаевича - строки Степана Щипачева:

Любовью дорожить умейте,

С годами дорожить вдвойне.

Любовь не вздохи на скамейке

И не прогулки при луне.

Все будет: слякоть и пороша.

Ведь вместе надо жизнь прожить.

Любовь с хорошей песней схожа,

А песню не легко сложить.

Что ж - Николай Николаевич и Анна Никитична Глебычевы сложили свою песню.