Атомная подводная лодка К-159 затонула в сентябре 2003 года у острова Кильдин
Мы тонули здесь же 25 октября 1952 года. АПЛ
К-159 шла под буксиром на восток, а мы на запад, из Териберки в Полярный.
НАШ командир посыльного катера Северного флота
ПОК-15 мичман Левин выскочил из рубки и в бинокль старался на берегу острова Кильдин отыскать проблесковые огни маяка или обнаружить красную будку на деревянном срубе. Но куда там. Снежные заряды следовали один за другим, сокращая видимость до пяти кабельтовых. Высокие волны Баренцева моря подымали катер на несколько метров, стараясь прижать его к Териберскому берегу, усыпанному валунами.
Вдруг рулевой Тылыгин закричал, что катер не слушается руля, стрелка на картушке магнитного компаса ушла от заданного курса на 20 градусов влево. ПОК положило лагом к волне, и он круто накренился.
Засвистел морозный ветер в такелаже. Мичман схватился за штурвал, чуть не оторвав его от нактоуза. Ручку телеграфа поставил на «стоп». Мокрый снег на палубе наращивал сугробы. Внутри катера что-то ухнуло. Когда накренились, чуть не чиркнув воду рубкой, мичман передвинул ручку телеграфа на «малый вперед». Но что это? Машина молчит. Беда!
Из машины выполз моторист, сказав: все залило, не работает...
- Радист! - закричал хриплым голосам командир. - Посылай сигнал «SOS»!
А наш катер, «ваньку-встаньку», несло все ближе к камням. Еще чуть-чуть и мы разлетимся в щепки. Радист тоже с ужасом просипел: аккумуляторы сели, ключ не...
- Несите ящик с ракетами! - возопил Левин. - Паруса ставить!!!
Какие могут быть паруса на посыльном катере? Он, что ли, рехнулся?
- Молчать! - гаркнул мичман. - Салаги, мать, мать... Несите простыни и одеяла. Будем крепить на мачте и на рее.
Соскользнув по трапу в кубрик, где у меня в тазу была замочена тельняшка, я сорвал с койки простыню и прихватил с камбуза шнур.
Наверху все ревело... Ветер простыни рвал и уносил чайками в штормовое море. Кое-как закрепленное за рею, одеяло хлыстом ударило по Тылыгину. Он чуть не свалился за борт. Мичман все палил и палил в потемневшее небо.
Когда последнюю простыню унесло в море, я бросился в кубрик и стал стирать тельник. Пропади оно все пропадом! Теперь нужно ждать ледяного душа и пойти на дно. Страха смерти не было. А на палубе то ли мичман заревел, то ли кто-то ручную сирену накручивал.
- Где тебя носит! - орал мичман. - Помирать, так вместе!
- Я тельник стираю. Все равно ничего не выходит...
Внезапно снежный занавес посветлел. Расплывчатое зарево на севере становилось все ярче. Так это свет прожектора. В его сторону мичман направил ракетницу и выстрелил. В ящике осталось три ракеты...
- Корабль! - вскричал мичман, схватил мегафон и начал что есть голосу орать: «Сюда, помогите!»
На черном холме, а это был корпус большого корабля, нас услышали. Оттуда прорвался, перекрывая шум стихии, голос:
- Ближе подойти не могу. Кидаю вам линь!
Выстреленный тонкий трос отнесло ветром в сторону.
- Кидаю линь еще раз. До эсминца полтора кабельтова!
Наконец спасательный трос обвил нашу рубку. Все, а нас было семеро, стали тянуть линь, обжигая руки. Раз, два! Раз, два! - Палуба уходит из-под ног. Раз, два! Раз, два! - Снег опускается за шиворот, тает и растекается по телу. Линь притянул с собой огон швартового троса.
- Не расслабляйтесь! - командовал мичман - Закрепляйте буксир! Да не за кнехты! Вырвется! Затягивайте большую петлю вокруг рубки! Мать, мать!
Мешая друг другу, спотыкаясь, рискуя соскользнуть за борт, насквозь мокрые, мы голыми руками обжали рубку стальным тяжелым тросом.
Эсминец периодически вздымался на гребне волны и оказывался где-то сверху. Потом наоборот - катер подпрыгивал на вершину вала, а эсминец оказывался под нами...
- Карлуха! - прохрипел Левин. - Спаситель ты наш!
Вскоре эсминец «Карл Либкнехт» повел нас на длинном буксире в Кольский залив. Море чуть-чуть успокоилось. В Кильдинском проливе даже перестало качать. При входе в Кольский залив услышали завывания сирен маяков Летинский и Сеть-Наволок. На траверзе Тюва-губы ближе к западному берегу отцепились от спасителя, передали уже свой швартов к подошедшему борту, который прибуксировал нас к стенке Екатерининской гавани.
Через два дня нас посетил начштаба СНиС и вручил мичману бумагу. Тот высвистал всех наверх, построил и зачитал объявление благодарности команде ПОК-15 за мужество, проявленное при спасении катера, и о поощрении каждого денежным вознаграждением. Меня в том списке не было... Потому что стирал тельник.
Владимир ЩЕТИНИН, бывший североморец