К 75-летию поэта Валентина Кочетова
«Ах, море, житейское море -
и счастье мое, и горе,
и радость, и вечный испуг,
и воля моя, и неволя,
и недруг святой, и друг».
Валентин Кочетов
РАСТЯЖИМОЕ это, между прочим, понятие. С ним сталкивается каждый из нас на заре юности. Кем только не мечтают стать мальчишки. У девчонок мечты более приземленные, хотя освоение чисто мужских профессий им тоже по плечу и уму. За примерами далеко ходить не надо. Их предостаточно. А добиваются осуществления своей мечты только одержимые. Слово «одержимые» - тоже какое-то тяжеловесное и расплывчатое, даже слегка парадное. Одержимость же - это упорное стремление одержать победу над своими слабостями и неумной, неуправляемой ленью. Все легкое нам всегда легко дается. Лень же крепко держит в своих объятиях.
Валентин Кочетов выбрал море. В северной деревушке, куда двенадцатилетнего парнишку забросила война, почти все ребята грезили морем, хотя его поблизости вовсе и не было. Выбрал - как отрезал, раз и навсегда.
Только со второй попытки он поступил в батумскую мореходку. И сразу же целиком посвятил себя учебе. И, само собой разумеется, при соответствующем упорстве преуспел: получил диплом с отличием. Это дало право выбора морского пароходства. Выбрал Архангельск, ворота в Арктику. И тут же поставил перед собой новую цель: плавать и одновременно писать стихи о море. Подготовить первый сборник. Первые поэтические опыты там, на черноморском берегу, удались, не раз публиковались в бассейновой газете «Моряк».
Никогда не предполагал молодой штурман, что писательское ремесло «без отрыва от производства» негласно на флоте не приветствуется. Понял это, когда с десяток годков проплавал. Вроде бы исправно и честно служил, а роста не было. Так и ходил в рядовых штурманах. И все же кое-кто из бывалых капитанов, с которыми когда-то плавал, стали наседать на начальство: почему, дескать, держите в черном теле способного штурмана, отважного и работящего. Под их нажимом кадровики «частично» капитулировали. Штурмана-старичка в конце концов направили капитаном на небольшое грузо-пассажирское судно каботажного плавания. Это была первая маленькая победа.
Известного писателя-мариниста представлять излишне. В 60-е годы он возглавлял Союз писателей Российской Федерации. Здесь, в Архангельске, на выездном секретариате единогласно были приняты в писательские ряды сразу трое: Ольга Фокина, Валентин Кочетов и Дмитрий Ушаков. На всю жизнь запомнилось напутствие бескомпромиссного Леонида Соболева: «С таким талантищем, дружок, надо садиться за письменный стол. Но сначала надо бы поучиться. Раздваиваться нельзя».
Эти магические слова заставили поэта-моряка всерьез пересмотреть жизненные позиции и сделать новый выбор. Самый трудный, пожалуй, для тех дней: поставить крест на морской карьере ради какой-то непред-сказуемой писательской.
Вскоре Валентин Кочетов уже учился на Высших литературных курсах в Москве. Это был своего рода писательский рай: преподавали и вели семинары в Литературном институте писатели, учились тоже не лыком шитые. Почти у каждого было за плечами две-три книги. А со школьной скамьи в писательскую Мекку вообще в эти годы перестали принимать: проку от юных рифмоплетов было мало.
В расцвете творческих сил подающий большие надежды поэт ослеп вдруг на один глаз. А вскоре ослеп вообще. Вот и оказался не вдруг в большой Москве один-одинешенек в однокомнатной квартире-малютке. Правда, его частенько навещали приятели-поэты, но одиночество и слепота были невыносимы. Этот трагизм можно только мысленно представить.
Тогда-то, наконец, судьба повернулась к нему другой стороной: ниспослала москвичку-бессребреницу Светлану. Житье-бытье, разумеется, стало другим. Появился и стимул для творчества, рядом был влюбленный в поэзию, честный слушатель и критик. И наконец-таки вышел в Архангельске многострадальный сборник - «Когда обнажаются мели». Название само за себя говорит.
Последние годы уходящего века жил новой, светлой надеждой. В московской писательской организации установилась счастливая традиция радовать изданием небольшого бесплатного сборника поэзии или прозы к каждой юбилейной дате. Для этого надо было всего-навсего перейти шестидесятилетний рубеж.
Все лето прошлого года Дмитрий Ушаков в родной Шожме, что под Няндомой, и в Москве чуть ли не с лупой в руках кое-как разбирал каракули-завитушки, написанные «слепой» рукой. Сборник «Ночное солнце» был подготовлен в срок. Но последовал очередной удар, уже не судьбы, а писательской организации: не оказалось денег на издание. Сказать об этом другу Дмитрий Алексеевич не осмеливается. Это его окончательно подкосит, тем более что недавно ушла из жизни Светлана.
А денег на издание надо не так уж и много - десяток рублевых купюр с тремя нулями. Тысячи экземпляров сборника вполне хватит для юбиляра и для библиотек региона. Дело, собственно, теперь за спонсором. Не пускать же шапку по кругу. А связаться со мной и Дмитрием Ушаковым спонсору, я надеюсь, поможет редакция «Корабельной стороны».
Евгений ДРЕМОВ