15 августа Северодвинск проводил в последний путь Льва Пастухова и Василия Попова, погибших в карельском лесу от взрыва фашистской мины времен Второй мировой
«Я газету развернула, фотографию увидела: ой, про нашего Васю написали. А потом поняла...», - больше девочка не может говорить, плачет, обнявшись с подружками, сбившимися в кружок. По их щекам текут слезы, размывая тушь на ресницах. Не знали девчонки - не надо сегодня краситься. Будет так больно, что перехватит дыхание, и из всех слов, которые обязательно надо сказать об однокласснике, получится только: «Он был очень хороший...».
Ягринском храме идет отпевание рабов Божьих Льва и Василия. А над церковным двором звучит колокол, как будто два голоса перекликаются, сказать что-то хотят сотням людей, собравшихся на прощание. Не плачьте... помните.., а, может быть, простите за горе...
...Лев всегда заходил в наш кабинет с улыбкой. Наверно, таким же помнят его те, в чьи кабинеты он не уставал стучаться, предлагая участие в благородном деле. С этого, самого тяжелого, пожалуй, похода и начиналась для него подготовка к каждой экспедиции. И все равно денег не хватало, просто умели жить в лесу на то, что удастся собрать, а работать - всегда на сто процентов.
В первый раз, наивная, поинтересовалась: чем работают, какая в руках защита от смертельной опасности?
- Щуп и лопата. По звуку удара понимаем, на что наткнулись - на кости или металл.
- А если будет поздно понимать?
- Само по себе ничего не взрывается... - твердо сказал Лев.
Больше мы об этом не говорили никогда. И обходились без долгих обсуждений государства, которое только в карельской земле оставило безвестными более 100 тысяч останков своих солдат. Не тратили много слов на его конкретных представителей, когда-то приказавших нарывать могильные холмы на пустом месте, а настоящие солдатские захоронения сравнивать с землей бульдозерами. И их последователей, кричавших поисковикам: «Губители природы! Мы заставим вас деревца в раскопанные ямы посадить!»...
Зато бесконечно Лев мог говорить о работе и о своих ребятах. Я удивлялась - как удается ему таких же энтузиастов среди подростков подобрать. Верных, надежных, чтобы не ныли в холодной палатке, радовались каждому найденному «бойцу», а главное - понимали, зачем все это надо.
- Они обыкновенные. А тот, кто говорит, что «молодежь нынче не та», ее просто не знает.
... Вынесли из церкви два закрытых гроба. Дрогнула толпа, расступаясь. Сердце сжимается от материнского стона. А мимо проплывает портрет симпатичного мальчишки. Васютой звали в школе Васю Попова. Он был замечательным парнем. Не потому, что о покойных только хорошо. По-другому о нем нельзя.
- Я сейчас думаю, сколько в этом хрупком с виду мальчишке было силы - духовной и физической, - рассказывает его классная руководительница Светлана Федоровна. - Спортсмен, артист и учился хорошо. Взрослому человеку столько не осилить. Всегда улыбался. Девчонкам нашим очень нравился. Не помню, чтобы с кем-то ссорился. А как заботливо относился к своей младшей сестренке! Всегда думала: такого бы мне сына...
Эта экспедиция у Васи была третьей. Он сам решил - последняя. Потому что одиннадцатый класс, надо за учебу серьезно браться. Поступать хотел в МГУ на факультет химии.
...Уголок старого кладбища, на котором лежат молодые. Здесь, рядом с русскими «чеченцами», решено похоронить ребят, которые погибли на войне, закончившейся 57 лет назад. Большую часть печальных забот взяла на себя «Звездочка». Предприятие сделало все, чтобы помочь семьям в горе, которое стало общим.
«Мы потеряли лучших. Патриотов своей страны, занимавшихся делом, угодным и людям, и Богу. Они - совесть нашего времени. Простите нас, ребята», - Тамаре Румянцевой с трудом удается сдержать слезы. Александр Беляев пообещал сделать все, чтобы подобная трагедия не повторилась.
Много горьких и правильных слов прозвучало на траурном митинге. Ими не облегчить боль тех, кто в эти минуты навсегда прощается с родными, но уважение, скорбь, прозвучавшие в них, жить будут всегда. Останется память. И благородное дело будет продолжено - об этом говорили все выступающие, словно клятву давая погибшим.
Сегодня еще труднее понять: зачем? Может, надо оставить все, как есть, не ворошить совесть, память, не дразнить притаившуюся смерть?
- Если будет экспедиция - обязательно поеду, - говорит Михаил Добролюбов, - Лев меня и в этот раз в Карелию звал, но не получилось...
И двое ровесников Васи, его друзья, вытирая слезы, повторяют: «Обязательно поедем. Потому что никому это не нужно, кроме нас...» И ни один из них, прошедших по следам войны, не верит, что в том страшном взрыве есть вина поисковиков.
Попрощались мы с погибшими, как с солдатами, под трехкратный оружейный залп и Гимн России, доставшийся нам в наследство от государства, которое не смогло похоронить войну.
Ольга ЛАРИОНОВА