Скажи-ка, Дядя, ведь недаром...

Семь тысяч миль под парусами «Седова» прошли курсанты рыбопромышленного колледжа

В начале сентября я провожала дочку на питерский поезд. Как обычно, мы перепутали вагоны. Пока я на перроне доставала билеты и охала, что придется бежать с тяжелыми сумками назад, моя девица уставилась на выстроившихся у вагона курсантов в новенькой морской форме. Впрочем, на них глазели все - провожающие, пассажиры, проводники.

А парни, ошалев от пристального внимания, испытывали разные чувства - преподаватель командует: «Смирно» - и смотрит сурово, чтобы не посрамили честь колледжа, мамы вытирают глаза и шепчут последние наставления не простужаться и слушаться старших, хочется мороженого, но в строю не положено, тут еще девчонки оглядываются... Но сильнее всех волнений - какой-то холодок внутри и дикий восторг ожиданий, ведь едут они на парусник «Седов», на трехмесячную практику по морям с заходом в разные иностранные порты.

В Архангельск курсанты АМРК вернулись в конце декабря, переполненные впечатлениями, эмоциями, новыми планами и ужасно соскучившиеся по дому. И теперь уже они наперебой рассказывали родным и знакомым о своих необыкновенных странствиях.

Что интересно: некоторые в корне изменили свое отношение к будущей профессии. Романтика, жаркие страны и роскошная заграничная жизнь - это, конечно, хорошо, но ложиться и просыпаться по часам, в любую погоду стоять вахту, месяцами находиться в замкнутом пространстве с одними и теми же людьми... «Почему мы должны к этому привыкать? - терзались мальчики. - Нет, колледж мы, разумеется, окончим, получим профессию, сходим рейс-другой в море, чтобы заработать на машину или квартиру, и осядем на берегу. И пусть других качает волна морская».

А тем, другим курсантам, тоже было непросто жить по судовому распорядку, укатывать паруса, стоя на рее на высоте этак пятнадцатого этажа, но в их семье были моряки, которые готовили их к этому походу. А может, просто гены отцов-мореходов вместе с накопленным опытом перешли к сыновьям, и первая плавательная практика только укрепила их выбор.

На это и рассчитывали преподаватели морского рыбопромышленного колледжа: ребята должны определиться и серьезнее относиться к наукам. Практика на «Седове» - старинном паруснике, отметившем в прошлом году 80-летие со дня постройки, - почетная обязанность. Только 46 архангельских курсантов, лучших по учебе и дисциплине, удостоились этой чести.

В Санкт-Петербурге на барк прибыли еще 37 мурманских и 26 питерских курсантов из таких же колледжей. Отвели им пять кубриков с койками в два яруса. Экипаж «Седова» в шестьдесят человек принял новичков благожелательно. Нескольких наших даже вписали в судовую роль: одного, уже отслужившего в армии, поставили на должность матроса-уборщика, другого, ходившего на паруснике в прошлом году, определили помощником начальника гидов.

До начала плавания парни неделю учились ходить по вантам, ставить и убирать паруса, зубрили названия снастей, загружали провизию. Всех практикантов разделили на три группы, у каждой был свой участок. Например, у мурманчан - фок-мачта, у архангельских - второй грот и бизань-мачта. Каждый должен был знать свое место, необходимые термины. Все должно быть отточено, тогда при парусном аврале не будет суеты, никто лбами не столкнется. И если прозвучит команда: «Травить гордыня!», то надо именно травить, а не выбирать их. Гордынь ничего общего с гордыней не имеет, это название снасти, а таких названий - несчетное количество. И пока на ощупь не попробуешь, трудно все сразу запомнить.

И вот наконец-то будущие морские волки покинули порт. Бескрайние просторы, бордовый закат солнца, шум волн, разрезаемых форштевнем, - вот она, романтика морских просторов, о которой давно мечталось. Но потом кого-то укачало, затошнило... После нудных судовых работ и обязательных вахт вся романтика кончилась. Пошли серые будни.

В семь утра подъем. Если в 7.10 ты еще лежишь - замечание. После завтрака - малая приборка (чистка меди, уборка палубы и внутренних помещений). После приборки - ремонт и смазка блоков, работа на высоте, покраска. После обеда с отдыхом - судовые работы, после полдника - снова малая приборка. Кроме того, курсанты расписаны по всем службам - у кого вахта на руле, у кого - в столовой или на камбузе. Выбора нет. Отстоял ты, скажем, на руле четыре часа, пришел в «кобуру», отключился, уже десять минут спишь, а тут парусный аврал - ветер переменился, надо устанавливать паруса. Значит, подъем, все на аврал, кроме вахтенного на руле. В 23 часа отбой, свет выключают. Перед этим свободное время. Хочешь - включай магнитофон, слушай любимые кассеты. Хочешь - в шахматы играй или домино. Никаких карт! Карты - это азарт. А азартные игры уставом запрещены. После отбоя руководители практики заходили в кубрики, пересчитывали свою молодежь.

И так было каждый день. Конечно, чистить латунные планшири, леера, компас было скучновато. Веселее на камбузе - доставать мороженые продукты из холодильных камер, чистить овощи, чтобы к приходу шеф-повара Олега Михайловича все было разложено и готово для приготовления пищи. Посуды и противней за три месяца перемыто столько, сколько мамам и не снилось. Хорошо, что под рукой всегда была горячая вода в котле и качественные «мазилки».

На руле тоже интересно стоять, ощущая себя капитаном. А вот на парусный аврал поначалу выходить было страшновато. Хоть и надет был страховочный пояс, но ступать по веревкам, держась за рею и с опаской глядя вниз, - к этому надо привыкнуть. Привыкли, приспособились. А когда стали заходить в иностранные порты - и вообще воспрянули духом.

Между такими заходами было восемь - десяток суток пути. Перед портом обычно предстояло драить палубу, «прихорашивать» «Седов» для посещений любопытствующего экскурсантского люда. А такого в городах по пути следования барка было достаточно. Заранее проводилась рекламная кампания, расклеивались плакаты, и местные власти приглашали жителей ознакомиться со знаменитейшим парусником мира. Вечером, после генеральной приборки и банного дня, капитан обходил каюты и кубрики, выявлял лучшие и вручал победителям сладкие призы. В предвкушении новых впечатлений курсанты долго не могли уснуть...

Первым портом был немецкий Варнемюнде - маленький, чистый и уютный городок. Его жители с интересом рассматривали форму российских морячков, что-то доброжелательно спрашивали, но английский и русский мало кто из них понимал. Пошли ребята по улицам, заходили в магазины, осматривали достопримечательности и вдруг услышали русскую речь. Оказалось, наши туристки. Познакомиться и сфотографироваться на память, обменяться адресами - дело нескольких минут.

...До следующего порта - французского городка Пайак, шли через Северное море, пролив Ла-Манш и Бискайский залив полмесяца. В Ла-Манше парусник настиг шторм в девять баллов, вот где некоторым ребятам пришлось пережить неприятную морскую болезнь. Те же, у кого вестибулярный аппарат был покрепче, с любопытством и одновременно боязливо наблюдали, как большие темные валы заливали бак. Шторм был встречный, и ход судна не превышал четырех узлов. Пришлось зайти на рейд города Дуарнене и сутки пережидать стихию.

Позже жители Пайака и окрестностей заполонили парусник. Многие из них, оказывается, уже были на такой экскурсии десять лет назад. Курсантам тоже организовали обширную культурную программу, даже пригласили сыграть в футбол с местными командами.

Третьекурсник Стас Переверзев, который рассказал мне об этой экспедиции, с горечью вспоминал: «Продули все матчи! На судне нам выдали майки, бутсы, трусы. Но какая из нас футбольная команда! Мы и в Архангельске-то не играли, а тут, можно сказать, честь страны защищай, хоть и дружеская встреча. Местные круглый год тренируются, вот и накидали нам мячей».

Прогулки по Пайаку оставили светлые воспоминания и снимки, с одним из которых была связана удивительная история. Сидели на солнышке три будущих рефмеханика, изнывали от жары (это в начале октября), гюйсами обмахивались. Вдруг подходит темнокожий господин с короткими курчавыми волосами (негр, короче), в приличном прогулочном прикиде. Представился: мсье Бутон, стал расспрашивать, кто такие. Курсанты вспомнили набор необходимых для знакомства английских фраз, даже рассказали, откуда прибыли. Мсье Бутон предложил их сфотографировать, записал адрес. Ребята, смеясь, назвали координаты колледжа, на сто процентов уверенные, что для француза-негра это просто случайная встреча, о которой он тут же забудет. Однако сразу после прибытия домой на вахте они обнаружили письмо со штемпелем Пайака, а в нем снимок со своими улыбающимися рожицами. Теперь надо мсье Бутону выслать ответный снимок с Севера России и желательно с громадными сугробами, размышляет Стас, вряд ли наш француз видел снег.

Больше сотни кадров нащелкали ребята во время прогулок по зарубежным городам. Половина из них отснята в испанских портах. Можно долго рассказывать про гробницу Христофора Колумба, старинный замок Альказар с фруктовыми садами и живыми карпами в бассейнах, арену корриды, маяк, часы из живых цветов...

На родине Дон-Кихота в Сантьяго де Компостела главная достопримечательность - католический собор. Северные парни ни разу не были в таком огромном храме, где высота свода под 150 метров, на самом верху расположен орган и нескончаемо звучит неземная музыка. Кюре в бело-золотой тоге читает молитвы на незнакомом языке, кругом все блестит от золота, и все это так завораживает, что ребята «поплыли». В центре собора стоял бюст (наверняка он называется иначе) Иисуса Христа, тоже весь из золота, и прихожане подходили к нему, прикасались правой ладонью к голове Спасителя и шептали то ли молитву, то ли просили что-то.

Курсанты не преминули воспользоваться случаем и тоже приложились к священной голове. Только почему-то все заветные желания куда-то запропастились, и прошептались единственные слова: «Скорей бы домой».

Но впереди еще ждал Париж. Экскурсии по парижским улочкам, Елисейским полям, к Лувру и Эйфелевой башне были разрешены только отличившимся курсантам. Причем руководство еще и стимулировало: дескать, напишете половину отчета о практике до французского порта Дьепп, значит, сможете рассчитывать на посещение Парижа. А отчет надо писать только в свободное время - после обеда или перед сном. Умудряйся. Стасу Переверзеву повезло: у него был день рождения, исполнилось 19 лет, тогда шли Северным морем, и вместе со сладким тортом он получил от капитана свободное время на целый день! Вот тогда и написал большую часть отчета. Считает, что в Париже сбылась его казавшаяся несбыточной мечта. Когда б еще он здесь побывал! Вместе с ребятами молча стоял на месте гибели принцессы Дианы, у замка Нотр-Дам де Пари представлял себе Квазимодо-горбуна, вдыхал ароматы цветов роскошных садов на Елисейских полях... Как-то к ним подошел парижанин и заговорил на чистейшем русском языке. Оказалось, так его обучали в школе. Парни о своем знании иностранного для приличия промолчали. Но вернувшись домой, твердо решили как следует взяться за английский - это язык международный, в любой стране поймут.

Впечатлений от чужих городов и морских просторов с каждым месяцем становилось все больше. И все больше курсанты тосковали по дому. Из каждого порта звонили, слали открытки с непривычно ласковыми словами родителям, закупали сувениры. Уже было пройдено 7325 морских миль (треть окружности экватора), из них 4330 под парусами, за три месяца произведено 124 парусных аврала, в том числе 12 ночных. Курсанты выполнили план практики, сдали экзамены по специальностям моторист, рефмашинист, электрик и матрос второго класса. В экипаже к ним относились по-отечески. Боцманы проводили инструктаж и объясняли все спокойно, без крика. Не понял - объясняли заново, чтобы парни на высоте не терялись. Буфетчица Любовь Георгиевна с шеф-поваром Олегом Михайловичем подкармливали молодежь - то чайку лишний раз предложат, то какое-нибудь лакомство от обеда. Самая колоритная личность на «Седове» - бородатый матрос Константиныч запечатлен на многих снимках. Он больше двадцати лет на этом паруснике, предпочитает, чтобы называли его «Дядя», даже капитан так к нему обращается. Ну и курсанты туда же: «Дядя, покажи узел...».

Капитан Дмитрий Борисович Поляков остался доволен практикантами. Многим объявил благодарность с занесением в личное дело, родителям некоторых курсантов были посланы благодарственные письма.

А родители, встречая сыновей, вернувшихся из плавания, и так заметили: возмужали мальчики, что-то поняли.

Когда Стас декабрьским днем оказался в Архангельске (где они, испанские жаркие ночи?), отец Виктор Николаевич Переверзев, третий помощник капитана Архангельской базы тралового флота, как раз стоял на вахте в порту. В душе он гордится сыном: приятно, что парень не подвел фамилию. А уж мама везде раструбила (слова Стаса) про его поездку. Так поступили и остальные мамы прибывших курсантов. О ком же еще им говорить, как не о своих мальчиках.

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта