Посланник

Этим летом у нас на Севере широко праздновалось 60-летие прихода первого союзного конвоя «Дервиш» в Архангельский порт. Многие участники плаваний в конвоях - американцы и англичане - побывали в Санкт-Петербурге, Мурманске и Архангельске.

Для некоторых это был всего второй - после войны - визит в Россию. Реально глядя на вещи, они сознают, что новой встречи на берегах Двины, «Дервиша-70», уже не будет. Борису Григорьевичу Коротяеву, юнге Северного флота, ветерану Архангельского тралового флота, вице-президенту клуба «Братство северных конвоев» посчастливилось продлить очарование праздника. Его пригласили в Портленд участвовать в открытии мемориала на судоверфи, где в войну 30 тысяч рабочих строили суда типа «Либерти».

Они строились как суда на один рейс. Считалось, что если судно пересекло океан до Европы, сдало груз, значит, оправдало расходы на строительство. Как вспоминает К. Д. Смирнов в книге «Конвои», в целях сокращения расходов исключалась деревянная отделка в каютах и на палубах, она заменялась нескользящей огнестойкой мастикой, подволоки и переборки отделывались пробковым капком и красились белилами, верхняя палуба была гладкой для свободного проведения мобилизационных мероприятий, трапы - металлические, широкие, с металлическими поручнями. Все жилые помещения размещались в средней надстройке, с выходом на ботдек. По тревоге весь экипаж оказывался у спасательных шлюпок. Американцы наладили серийное производство «Либерти» водоизмещением 14400 тонн без больших денежных затрат и в короткие сроки. Первое судно построили за 245 дней, оно вступило в строй 3 января 1942 года. В 42-м было выпущено 597 кораблей, причем каждое строили 105 суток. В 44-м число новостроев возросло до 1056, теперь на постройку тратили всего 43 дня. Были случаи, когда суда уходили в море через две недели после закладки. А рекорд установила верфь на предприятии Кайзера в городе Ричмонд (Калифорния), построившая судно за 8 дней.

На верфи в Южном Портленде (на снимке) за годы войны было построено 200 «Либерти» и тоже за короткие сроки. И вот спустя шестьдесят лет, 10 ноября, здесь открывали мемориал. И сочли необходимым пригласить на церемонию представителя России, непосредственно участвовавшего в военных действиях на Северном флоте. В буклете, выпущенном ко дню открытия мемориала, среди нескольких фамилий почетных гостей черным по белому, вернее, белым по синему, была вписана единственная русская фамилия - Коротяев.

Он и держал слово от имени всех своих соотечественников. Говорил про тот ад кромешный, который пришлось пережить советским людям. Вспоминал, как пятнадцатилетним пареньком вместе с такими же юнгами служил на пароходах, перевозивших технику и грузы для Карельского фронта. Про то, как выручала их помощь союзников - техника, продукты, медикаменты, одежда.

- Вещи раздавали по конторам особо нуждающимся. Моему отцу вручили пальто и джемпер. Этот темно-синий свитерок я носил очень долго. И вот сейчас появилась возможность поблагодарить ваш народ за тот подарок.

Он так проникновенно говорил, что пожилые американцы расчувствовались. А на следующий день в Портленде был парад - 11 ноября в 11 часов здесь отмечается годовщина окончания Второй мировой войны и вдобавок - День пожилых людей. Вместе с официальными лицами, среди которых мэр города, губернатор штата Мэн, представители портлендского комитета городов-побратимов, ветераны, Коротяев шел по улице Конгресс, выступал на почетной церемонии приветствия ветеранов, на официальном приеме в мэрии.

Коротяевский чемодан сувениров быстро опустел, зато копились впечатления. Удалось побывать в пяти городах, на «откомандированном» ему «Линкольне» отмахал две тысячи миль. Водителями на время стали два заместителя президента клуба города-побратима, они посещали Архангельск, а один даже давал уроки русского языка в 6-й гимназии. Кстати, члены того клуба, в отличие от архангельского, возрастом помладше, они не воевали, но свято поддерживают традиции участников Второй мировой, не дают угаснуть патриотическому движению. Сам клуб никакими особыми финансами не располагает, удается существовать только благодаря своим состоятельным представителям. Они и оказали гостеприимство северному моряку. В загородном доме семейства Стивенсов у озера по утрам в окно заглядывали белки, ничуть не пугаясь людей, и так же спокойно по зеленым лужайкам разгуливали олени. Кстати, Стивенсы тоже были летом в Архангельске, хозяин - Хью - в эти дни вышел по делам в море, а Бориса Григорьевича привечала его супруга, Бетси. Когда она предложила гостю напитки, у Коротяева брови от удивления поползли вверх: на столе преобладала продукция АЛВИЗа.

В те ноябрьские дни в небе Америки потерпел аварию еще один самолет, и Борис Григорьевич волновался, не свяжут ли дома катастрофу с его полетом. От сердца отлегло, когда узнал, что жене позвонили и доложили о его благополучном прилете в Нью-Йорк.

«Как дороги?» - спрашивали его, когда они в «Линкольне» отсчитывали одну милю за другой. А он отвечал в тон, дескать, скучно: ни ям, ни колдобин. И в свою очередь спрашивал: «А как вы ремонтируете свои машины?» На что ему отвечали, удивляясь: «Мы не ремонтируем, мы покупаем новые».

Он молча стоял у памятника героической девочке Саманте Смит и таял от ароматов в цветочной оранжерее. Разглядывал аккуратно упакованные в полиэтиленовые пакеты коряги ценой 125 долларов за кубометр - для каминов. Может, и нашим лесозаготовителям наладить подобную продажу дров?

А еще он встречал русских, которые прочно обосновались за океаном. Служащий в отеле, услышав родную речь, обратился к нему: «Я из Харькова... А к нам Путин приезжает!» - «Ну, - сказал Коротяев, - тогда передайте ему привет».

Он видел ухоженные улочки, яркие витрины и довольные лица, ездил по ровным дорогам, на каждом шагу чувствовал, как почтительно относятся к пожилым, везде ощущалось благополучие. Очень далекой казалась окраина Фактории с прогнившими деревянными мосточками, бродячими собаками, хламом у переполненных мусорных баков. И старики, которые летом еще как-то бодрились, копаясь на грядках, а с осени опять вспомнили про свои болячки и теперь все реже выходят из дома... Ему очень хорошо было на гостеприимной земле штата Мэн, он увидел много любопытного, был благодарен за внимание и интерес к себе, он вспоминал юность, а это всегда придает новые силы и надежду. Но вот же загадочная русская душа! Если уж праздник - то пусть он будет для всех твоих родных, а его близкие были далеко, да и не может праздник длиться вечно. В огромном - с улицу! - салоне «Боинга», летящего в Москву, он увидел армянских музыкантов и известного композитора Оскара Фельцмана и чертовски обрадовался: свои, русские! Забросал вопросами: «Как вы, Оскар Борисович, каким ветром здесь?» И успокоился: скоро будет дома.

В его чемодане, освободившемся от сувениров, поверх вещей лежала, будто живая, искусственная роза с капельками росы на лепестках - подарок жене с берегов Америки. Таможенники, рьяно досматривавшие багаж пассажиров, цветок не тронули. Не опасно.

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта