Номер от 12 ноября 2001 г.

Первая советская подлодка погибла 13 числа, спустя 13 лет после закладки на стапеле.

Последнее погружение она начала в 13 часов.

Тайна катастрофы не разгадана и по сей день. В этой истории очень много неразгаданного, неясного, заставляющего сомневаться и строить новые догадки. К тому же очень странно, что и сам факт таинственной гибели подлодки широко не отражался ни в периодике, ни в специальных исследованиях, ни в популярной литературе. Понятно, что в сороковом году в стране могли существовать причины «политического характера», чтобы не афишировать обстоятельства страшной катастрофы.

Но почему эта тема не вызвала интереса у исследователей в более позднее время, откровенно говоря, объяснить трудно. Ведь это была первая подводная лодка, построенная советскими корабелами, и хотя бы поэтому она могла претендовать на особое внимание к своей «биографии». Более того, в довоенной морской летописи страны у нее особое место - она практически стала первенцем подплава на Северном флоте, который и на сегодня является сильнейшем флотом России.

Сам Киров с Ворошиловым были крестными

Пятое марта 1927 года на Балтийском заводе был памятным днем - на стапеле закладывали первую советскую подлодку. Особую торжественность моменту придавало участие в этой церемонии высоких гостей. Первую заклепку в деталь днищевого набора забил С.М. Киров, а нарком обороны К.Е. Ворошилов собственноручно прикрепил к крышке цистерны быстрого погружения серебряную пластину - так называемую закладную доску. На церемонии также присутствовали начальник Морских Сил страны Р.А.Муклевич и командующий Балтийским флотом М.В.Викторов.

С политической точки зрения это событие, как сегодня сказали бы, являлось знаковым, ведь советская Россия начинала осуществлять первую государственную программу кораблестроения. И начинала уверенно. Подлодка, которую предстояло построить, классифицировалась как первая двухкорпусная клепаная подлодка, крупный подводный корабль, не уступающий при этом лучшим зарубежным аналогам как по вооружению, так и по тактико-техническим характеристикам.

Проект лодки действительно был очень удачным, и разрабатывался отечественными конструкторами М.А. Рудницким и Б.А. Малининым. Хотя, справедливости ради, нужно признать, в конструкции подводного корабля специалисты учли многое из того, что сумели воплотить англичане в своей большой и хорошо вооруженной субмарине

L-55 (эту подлодку русские моряки потопили на Балтике в годы вооруженной интервенции и впоследствии подняли на поверхность).

Подлодки называли в духе того постреволюционного времени. Так, головной из них присвоили имя «Декабрист» и литеру Д-1. Вторая и третья соответственно стали Д-2 «Народоволец» и Д-3 «Красногвардеец». А еще позднее последующие три лодки стали «Революционером», «Спартаковцем» и «Якобинцем». В общем, все в соответствии с идеей увековечить «память борцов за светлое будущее трудового народа».

«Декабрист» строился более четырех лет, наконец 12 октября 1931 года в Купеческой гавани Кронштадта на нем был поднят Военно-морской флаг. Последующая история корабля многократно описана. Это и переход с Балтики на Северный флот, и напряженные месяцы боевой учебы его экипажа в Белом, Баренцевом морях, и первые походы в условиях Заполярья... Осенью 1936 года лодка вернулась в Ленинград, прошла здесь плановый ремонт, чтобы затем, спустя год, вернуться на Север. Здесь ее и застала «незнаменитая» финская война...

С весны 1939 года командование «Декабристом» принял Федор Максимович Ельтищев. До этого он командовал средней подлодкой Щ-403.

Еще можно сказать, что «Декабрист» объединил множество звучных имен первых командиров-североморцев: Константин Грибоедов, Борис Секунов, Вячеслав Карпунин. А офицеров подлодки Ивана Колышкина, Виктора Котельникова, Михаила Августиновича мы сегодня знаем не только как пионеров отечественного подплава, но и как известных подводников Великой Отечественной, а также и послевоенного времени.

В тринадцатый день, в тринадцатый час

В ноябре 1940 года экипаж «Декабриста» должен был «сдать зачет по учению №2д КПЛ-38». Задача формулировалась так: учебная торпедная атака по кораблю после прохода лодки под днищем корабля. В первый день подводникам предстояло сначала отработать сам маневр, чтобы на следующие сутки при совместном плавании с плавбазой «Умба» уже «фактически поднырнуть» под нее. Полигон № 6 располагался в Мотовском заливе. Сюда в точно назначенное время и прибыл «Декабрист»: 13 ноября, 13 часов.

С момента выхода из Екатерининской гавани и до прибытия в точку погружения лодку визуально наблюдали береговые посты службы наблюдения и связи (СНиС). Последними, кто видел ее, были дальномерщики постов № 113 и 111 на мысах Выев-Наволок и Шарапов. Вот хронология донесений.

Пост 113: 13 часов 14 минут. Подлодка Д-1 погрузилась по ограждение рубки по пеленгу 335 на дистанции 60 кабельтовых курсом W.

Сигнал с подлодки о начале погружения штаб бригады получил в 13.30.

Пост 113: 13 часов 30 минут. Подлодка Д-1 погрузилась под перископ по пеленгу 335 на дистанции 70 кабельтовых тем же курсом.

Пост 111: 13 часов 45 минут. Подлодка Д-1 замечена под перископом по пеленгу 160 на дистанции 17 кабельтовых курсом SW.

Все! После этого «Декабриста» больше никто не видел.

Еще не подозревая о трагедии, в 14 часов командир бригады подлодок Д. А. Павлуцкий на плавбазе «Умба» вышел из Полярного и через три часа прибыл в губу Эйна. Сюда должен был прийти и «Декабрист», но его на рейде не обнаружили. Тогда дали радиограмму в штаб: запросили местоположение подлодки. И получили ответ: с 13.30 связи с «Декабристом» нет, хотя в 18 часов штаб и оперативный дежурный флота дали радиограммы - подлодке «показать свое место», а всем постам СНиС - сообщить данные о ней. Непрерывные запросы продолжались до 22.22. В 23 часа 15 минут начальник штаба флота контр-адмирал С.Г. Кучеров дал приказ по радио: «Декабристу» показать свое место, а всем кораблям, находившимся в море, а также постам СНиС постоянно вызывать лодку на связь. За десять минут до полуночи плавбаза «Умба» направилась в полигон № 6.

С началом следующих суток сюда двинулись и другие корабли флота: два малых «охотника», сторожевой корабль «Туман» со спасательными средствами и поисковой аппаратурой, подлодки К-2, Щ-402 и Д-3. На эсминце «Стремительный» в море вышел командующий флотом А.Г. Головко. Утром на поиски вылетели самолеты, днем в полигон подошли два тральщика, а к вечеру еще четыре. Так разворачивалась беспрецедентная для Северного флота того времени поисково-спасательная операция.

Мотовский залив беспрерывно обследовался со всех кораблей, акустики постоянно прослушивали полигон. С полудня 14 ноября район принялись «прощупывать» тральщики из дивизиона капитан-лейтенанта П.В.Панфилова. Но фактически эти интенсивные поиски не приносили результата до 15 ноября. В этот день на поверхности воды были обнаружены отдельные масляные пятна, взяты их пробы, а также подняты несколько предметов, которые, по заключению специалистов, могли принадлежать подлодке «Декабрист» и ее экипажу: обломки деревянных конструкций, куски прессованной кусковой пробки, спасательный круг, часть еще одного спасательного круга, индивидуальный пакет первой медицинской помощи, фрагменты других деталей.

В последующие дни отмечались так называемые «зацепы тралом», места их помечали «вешками», чтобы затем обследовать металлоискателем. И вот ночью 18 ноября, в точке, где один из тральщиков «оборвал придонный трос», приборы показали присутствие большой массы металла. Моряки сделали вывод, что именно здесь лежит корпус «Декабриста», и назвали координаты: 69 градусов 29 01» северной широты, 32 градуса 54 07» восточной долготы.

«Положение очень серьезное. Выезжайте»

На следующий день, 19 ноября, было решено считать подлодку «Декабрист» и 55 ее моряков погибшими. Бригадный комиссар Н.А. Торик распорядился оповестить о случившемся родных. Но катастрофу пытались сохранить в тайне, и потому тем женам подводников, которые жили на «Большой земле», сначала отсылали телеграмму - «Ваш муж болен», а следом еще одну: «Положение очень серьезное. Выезжайте». В самом Полярном были назначены группы так называемых «посыльных уведомителей» из числа офицеров политотдела бригады, сослуживцев погибших и членов женсовета. Им поручалось сообщить страшную весть родственникам.

По свидетельству очевидцев, городок подводников тяжело переживал трагедию. Горе вошло почти в каждый дом, женщины плакали, во дворах выли собаки. Обстановка усугублялась мраком наступающей полярной ночи. Сохранилось донесение полкового комиссара Киприянова о том, как воспринимали известие в семьях экипажа. И сегодня невозможно читать без волнения сдержанные, где-то даже протокольные строки этого документа. Вот несколько выдержек...

«Ельтищева, - жена командира, - живет в Циркульном доме, квартира № 16, занимает две комнаты, при ней сын в возрасте одного года. Сама только 3 дня как приехала из Ленинграда. Багаж ее еще не получен. Самое необходимое по хозяйству сейчас имеет. Извещать ее ходили начальник отдела политподготовки товарищ Пеккер и председатель женсовета Инзарцева. Днем 19 ноября в квартире находились женщины: Носовец и еще две подруги-соседки, которые помогали в уходе за ребенком и по хозяйству. Товарищ Инзарцева была в квартире все время, на ночь осталась товарищ Носовец.

Товарищ Ельтищева приняла извещение о гибели тяжело, несколько раз падала в обморочное состояние. Вечером в 23 часа при вторичном посещении товарищ Ельтищева чувствовала себя нормально. В квартире присутствовали товарищи Августинович и соседи, командиры-подводники. По просьбе товарища Ельтищевой вчера ей на квартиру доставлены деньги и паек. Вещи будут получены бригадой с вокзала и доставлены на квартиру...

Грачева - жена вновь назначенного помощника командира. Временно живет у знакомого своего мужа, товарища Фирсова, помощника командира Щ-401. В Полярное приехала недавно со своим мужем, товарищем Грачевым (дней 8 назад). Детей нет. По специальности - балерина.

Извещать ее ходил товарищ Козлов, секретарь парторганизации штаба бригады, и жена командира, товарища Фирсова. Извещение приняла сравнительно спокойно, но стремится переносить его в одиночестве. Стремится гулять на воздухе и глядеть на море.

Вихман - жена штурмана. Извещать ее ходили товарищ Каутский, флагманский минер, и товарищ Пеккер, жена начальника отдела политподготовки. Извещение приняла очень взволнованно. Товарищ Вихман имеет характер очень общительный и веселый, но вчера все время давала понять, что ей исключительно тяжело. Во врачебной помощи пока не нуждалась...

Родионова - жена минера. Ее извещали секретарь партбюро береговой базы товарищ Нич и жена командира товарища Столбова. Извещение приняла сравнительно спокойно, надеясь, что не все известно с подводной лодкой. Товарищ Родионова работает заведующим культурным очагом, имеет сына трех лет. Имеет слабое сердце. 19 ноября чувствовала себя плохо, был сердечный припадок. Расстроилась в связи с получением денег, принесенных на квартиру. Объясняет это так: «Я надеялась на возвращение мужа, а теперь вижу, что надежды нет». Был вызван врач и организовано на всю ночь дежурство медработника...

Белова - жена механика. Живет на 1-й линии, дом 3, квартира 7, имеет одну комнату. С ней двое ребят (2 и 3 года). Сама по специальности врач.

Утром 19 ноября к ней приходили для оповещения командир товарищ Егоров, жена командира товарища Августиновича и представитель управления политподготовки СФ товарищ Киприянов. Переживает тяжело, много плачет. Просила вызвать в Полярное ее мать для помощи и решения вопроса, где жить дальше. Телеграмма о вызове матери отправлена (со всеми инструкциями по этому поводу: пропуск, встреча ее и т.д). Вечером к товарищу Беловой заходили Киприянов и Пеккер. Состояние самой Беловой прежнее, но заболели дети. Сегодня утром на квартиру вызван детский врач...

Все женщины до официального оповещения через представителей командования бригады подводных лодок ничего не знали».