Раскрасневшаяся Олеся Игоревна тыкала пальцем в страницу журнала, лежащего на столе, и захлебываясь кричала:
- ЧТО это такое? Отвечай!
Я молча хлопала глазами и судорожно придумывала себе оправдание. Как назло, в голову не приходило ничего путного. Только вспоминался момент, когда меня посетила идея использовать образ начальницы для персонажа очередного рассказа.
Относительно недавно открыла в себе дар графоманства и начала пописывать маленькие истории про жизнь. Богатая с детства фантазия порождала замысловатые сюжеты, которые стали расходиться по знакомым и коллегам. Подруга читала взахлёб, всплёскивала руками и требовала всё новых опусов.
– У тебя определённо есть талант! – твердила она. – Надо штурмовать издательства.
Я скромно улыбалась в ответ. Каково же было моё удивление, когда она однажды развернула передо мной газету. Я увидела нечто знакомое – рассказ, написанный два месяца назад.
– Ну как? – произнесла она, многозначительно подмигнув. – Возьмешь меня своим литературным агентом?
С тех пор подруга постаралась для меня немало. Не обременённая собственной работой благодаря состоятельному мужу, она нашла цель своей жизни в общении с редакторами и продвижении моего творчества. Весь наш коллектив постепенно трансформировался в моих героев. Наблюдая и записывая, я уподобилась Фёдору Гладкову, который пошёл работать на цементный завод, чтобы правдиво написать повесть «Цемент», и Владимиру Кунину, устроившемуся в таксо-парк, когда он задумал роман «Такси». Сравнивая себя с великими, видимо, потеряла бдительность. Уж кого-кого, а Олесю Игоревну трогать не стоило точно.
Начальница по праву занимала своё кресло. Она была высока и внушительна. Умела раздать поручения и отчитать за недостаточное усердие. И обожала интриги. Если долго ничего не происходило в её царстве, сама устраивала небольшой скандальчик. Зашла как-то в бухгалтерию во время чайной паузы, присела на стул у окна, надкусила печенье и произнесла между прочим:
– Леночка, смотрю я на вас и замечаю, вы всё лучше выглядите последнее время.
Леночка – дама предпенсионного возраста, всеми силами старающаяся удержать молодость на лице, тут же просияла и гордо выпрямила спину.
– Как вам это удаётся? – вопросила Олеся Игоревна и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Кажется, я знаю, в чём секрет… Признайтесь, у вас новый роман? Не водитель ли наш, Антон, вскружил вам голову?
В этот момент выскользнула чашка из рук Маргариты, тридцатилетней одинокой барышни, про которую все знали, что она давно поглядывает в сторону разведённого Антона.
– Какая вы неловкая, однако, – повернулась к ней Олеся Игоревна. – Будете продолжать в том же духе, так и упустите свой шанс.
И выплыла из комнаты, оставив за собой волну недоумения и взаимной подозрительности. В следующие недели внимание коллектива было приковано к противостоянию Леночки и Маргариты и метаниям ничего не понимающего Антона. Олеся Игоревна смотрела на всё свысока, подливая время от времени масла в огонь. Ну а я, искренне сопереживая всем участникам драмы, решила во что бы то ни стало, хотя бы на бумаге, заклеймить недостойное поведение начальницы. Сохранив суть происходящего, изменила имена. Но Олеся Игоревна без труда узнала себя под маской некой Ларисы Ивановны.
– Ты используешь нас без нашего ведома и согласия! – кричала она, распаляясь всё больше и больше, остервенело тряся журналом перед моим носом. – Это всё равно что съёмки скрытой камерой! Низко и нечестно! Даже не знаю, как ты будешь теперь смотреть в глаза коллегам.
Удивительно, но и коллеги не рады были узнать себя среди героев рассказа. Моя слава сошла на нет. Я почувствовала себя изгоем.
– Ты явно в депрессии, – обеспокоенно заявила подруга, когда мы встретились в очередной раз в кофейне. – Отнесись философски... Многие люди склонны подсматривать за другими в замочную скважину, но не любят становиться объектом наблюдения сами. Отсюда, кстати, популярность телешоу типа «Дом два».
Я согласно кивнула и позвала официанта. Теперь твёрдо решено - пишу исключительно фантастику!
Фаина Разумовская